Забавно, что традиционные "новогодние страшилки" о конце света по календарю майя, предсказаниям Нострадамуса и Ванги совершенно стушевались перед актуальными "ковидными новостями", которые нам уже второй год доносят из каждого утюга. Даже бабушки, сидящие ныне не на скамейках, а в чатах, обсуждают не очередной опасный метеорит, а особенности штамма "омикрон".
Отошли в прошлое и бодрые прогнозы от дежурных футурологов: какие "прорывы" ждать от науки и какими приятными техно-новинками нас порадует прогресс. Сегодня, похоже, никто уже ничего радостного и "прорывного" от прогресса не ждёт. А на робкий вопрос "Когда же это всё кончится?" уже получили многогласный ответ: "Никогда!"Спрашивается, а как же нам сегодня смотреть в это самое будущее, откуда брать его позитивные образы, надежду на "хеппи-энд"? У христиан такие ответы были всегда: всё кончится по Откровению Иоанна Богослова: приходом антихриста, Апокалипсисом, Вторым Пришествием Христа со Страшным Судом, а потом – "новой землёй и новым небом". И весь христианский оптимизм насчёт будущего сконцентрирован в "диалектической" поговорке:
Чем гуще тьма – тем ближе Христос.
Но поскольку о сроках исполнения пророчеств знает только Господь, то и христиане волнуются: что будет завтра и послезавтра, к чему готовиться? Процветёт ли Россия по предсказаниям старцев как последнее Православное Царство? Многим из нас хотелось бы, не впадая в хилиазм (учение о построении Царства Божия ещё на этой земле), увидеть если не полную гармонию на Родине и в мире, то хотя бы не осуществление самых мрачных антиутопий (дистопий), которыми давно полнятся и литература, и кино.
От Платона до Оруэлла"Золотая книжечка… о новом острове Утопия", написанная Томасом Мором в 1516 году с оглядкой на идеальное кастовое "Государство" Платона, породила в новой истории множество последователей и ниспровергателей. Например, "Город солнца" монаха-доминиканца Томмазо Кампанеллы и "Новую Атлантиду" Фрэнсиса Бэкона.
Тему идеального государства не только активно развивали, но и начали активно пародировать, начиная с летающего острова Лапута в "Путешествиях Гулливера" Свифта. Потом научились и предупреждать об опасности попыток воплощения утопий. Уже в одном из романов XVIII века было предложено слово dustopia (дистопия), означавшее "несчастную страну" – антипод утопии. А к концу XIX века посыпались антиутопии с мрачными картинами будущего: "Грядущая раса" Бульвер-Литтона (1870), "Эревуон" Батлера (1872), "Через Зодиак" Перси Грега (1880).
В известном антиутопическом романе "Машина времени" Герберт Уэллс довёл до предела модную теорию эволюции и существующее классовое неравенство, создав поистине чудовищную картину вырождения человечества. А Эдвард Форстер в повести "Машина останавливается" (1909) прозорливо описал будущее людей подземелья, которые служат Супер-Машине.
Прошлое столетие с его двумя мировыми войнами, всеобщим озверением, тоталитарными режимами, казалось бы, не оставит камня на камне от прекраснодушных утопий.
Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать окончательного их осуществления,
– написал высланный из советской России Николай Бердяев в книге "Демократия, социализм и теократия" в 1924 году. В мире оставалось всё меньше места для утопий и всё больше для кошмаров. Литературно это закрепили три самых знаменитых утопии: роман "Мы" Евгения Замятина, "О, дивный новый мир" Олдоса Хаксли и "1984" Джорджа Оруэлла. А "подпёр" эту троицу великий Рэй Брэдбери со своими "451 градусами по Фаренгейту".
Вместо "Мира Полудня" – "Град обречённых"И всё же утопия пережила второе рождение в 1960-х в научной фантастике. На оптимистической волне разгрома фашизма, "оттепели" в СССР, советских и американских космических побед. Особенно ярко это явление проявилось в нашей стране – в раннем творчестве братьев Стругацких и учёного-палеонтолога Ивана Ефремова.
У Стругацких в "мире Полудня", начавшегося со "Страны багровых туч" (1959) коммунизм XXII века победил на Земле и в основном – в космосе, не осталась тяжёлого труда, эксплуатации, товарно-денежных отношений. Преображённой Землёй мудро управляет Мировой Совет, все земляне прекрасны телом и душой, осваивают ближний и дальний космос, общаются с инопланетянами, решают высокие этические проблемы лично и через Всемирный Информаторий.
Столь же гармонично коммунистическое будущее у Ефремова в "Туманности Андромеды", столь же высокие задачи решают его прекрасные герои. В Польше похожим образом стартовал со своим "Магеллановым облаком" Станислав Лем. А Артур Кларк в романе "Город и звезды" ещё в 1956-м описал счастливый город будущего Диаспар, похожий на "технологичный" вариант Царства Божия.
Однако довольно скоро и Стругацкие, и Ефремов, и Лем мрачнеют. "Хищные вещи века" и особенно "Град обречённый" – уже пессимистичные антиутопические высказывания. К которым с "Улитки на склоне" примешиваются абсурдизм и острая сатира. В "Часе Быка" (1971) Ефремова коммунистическая утопия землян встречается с антиутопией планеты Торманс, причём последняя сильно напоминает именно реальную Землю и даже конкретные приметы СССР – не зря по приказу Андропова этот роман изымали из библиотек. Роман Лема "Футурологический конгресс" (1971) – это уже прямо современная и жёсткая антиутопия, где группа избранных на обнищавшей обездоленной Земле поддерживает порядок людских масс с помощью особых фармпрепаратов, создающих у них иллюзию сытой и счастливой жизни среди полной разрухи.
Характерно, что даже такой светлый детский писатель, как Владислав Крапивин, в позднем своём цикле конца 1980-х "В глубине Великого Кристалла" выдал исключительно суровую антиутопию "Гуси-гуси, га-га-га…" абсолютно современного звучания. Во внешне благополучном городе будущего Реттерберге каждому новорождённому гражданину ставят прививку, превращающую его организм в источник излучения, постоянно транслирующий в эфир "биологический индекс" – уникальный код-идентификатор человека. Эти коды заменили все виды личных документов, от контролирующей их системы нигде не укроешься. Наказание за возможные проступки одно – казнь с элементами "русской рулетки".
Тем временем, на Западе жанр фэнтези от сказочных хоббитов, эльфов, магов Толкина и христианской Нарнии Льюиса, от брутальной героической Хайбории Говарда неумолимо тёк к мрачным фантазиям Желязны и далее – смыкаясь с антиутопиями. Настоящее и будущее реального мира настойчиво стучалось в фэнтезийную утопию эскапизма.
Сегодня можно сказать, что классические фэнтези с победой добра над злом, пусть и не без помощи магии, – уже в прошлом. При этом они передали книжной и кинофантастике важный "функционал": опрокидывание будущего в квази-прошлое – в жёстко выстроенный иерархичный мир, где смешаны добро и зло, нет места христианству и высокой культуре. А есть бескомпромиссная борьба за власть, игра честолюбий, как в "Песне льда и огня" Джорджа Мартина, по которой был снят сериал "Игра престолов". Вместе с "Голодными играми" Сьюзен Коллинз нам предлагают эти миры как вариант будущего.
"Где же светлое будущее?"Этот вопрос вправе задать наши современники – что на Западе, что в России. Но в "прейскуранте" мировых блокбастеров такового практически не осталось. Постапокалипсис, зомби, катастрофы, войны, нашествия инопланетян и таинственных вирусов – этого добра сколько угодно: "Хроники Армагеддона", "Послезавтра" – имя им легион.
В "Интерстелларе" человечество гибнет от пыльных бурь, в "Алите: боевом ангеле" на разрушенной после войны Земле богачи жируют в небесном городе Залеме, а в "нижнем мире" бедняки воруют друг у друга кибер-импланты. "Лобстер" про тоталитарное гонение на одиночек, "Идеократия" про глобальное торжество безграмотных болванов, "Бегущий по лезвию" про опасных репликантов. Ну и, конечно, ставшая нарицательной "Матрица" – куда ж без неё!
В книгах последних лет про будущее – тоже "беспросветка": В "Стране качества" Марка Уве Клинга личная жизнь землян контролируется компьютерами в соответствии с присвоенным рейтингом. В "Делириуме" Лорена Оливера люди будущего нашли корень всех зол в любви и решили отсечь её навсегда. "Станция одиннадцать" Эмили Сент-Джон Мандел – горький плач по погибшему старому миру, опустошённому "грузинским гриппом". "Аркада" Вадима Панова – про чипированное человечество и опять же – смертельные вирусы.
Достойно внимания, что попытки нарисовать оптимистичные картины будущего дольше всех предпринимались в России. Правда – неубедительные. Таков роман "Гравилет Цесаревич" Вячеслава Рыбакова (1993) – альтернативная история без большевизма, но с параллельной вселенной. Известны ещё две монархические утопии: заковыристый роман "Виват, император" Романа Злотникова и наивный – "Победители" Елены Чудиновой.
А ещё в 2000-х появилась повесть Александра Лазаревича "Сеть Нанотех", о том, как Интернет и нанороботы похоронили капитализм и устроили всё наилучшим образом. Также был написан утопический трактат "Командировка в государство Солнца" Юрия Мухина в духе "анархо-сталинизма" и "социального христианства". Наверняка существуют и другие "светлые" варианты будущего – народ у нас оптимистичный. Хотя наблюдаемая за окном жизнь, прямо скажем, толкает в другую сторону.
А что скажут господа футурологи?Большинство футурологов находятся в недоумении. Предсказания, которыми они авторитетно сыпали с середины 1960-х, оказались на редкость "несбывчивыми". Самый яркий пример – распиаренный Фрэнсис Фукуяма, торжественно заявивший в своей книге 1992 года о "конце истории" при наступившем в мире торжестве западной демократии. Фиаско этого прогноза стало поистине нарицательным.
Другой американский фантазёр-визионер Рэй Курцвейл – "гуру" трансгуманизма в свой нашумевшей книжке "Сингулярность уже близко" (2005) напророчил, что однажды мы, дескать, сольёмся в одно постчеловеческое целое с искусственным интеллектом. А до этого ИИ будет создавать любые физические объекты, включая еду, прямо из воздуха. Забавно, что по его прогнозам нанороботы должны были избавить людей от болезней... к 2020 году. Не зря Нассим Талеб – трейдер-статистик и философ, автор термина "чёрный лебедь", назвал Курцвейла "неоманом" и создателем новой религии.
В 2020-м "чёрный лебедь" Талеба действительно прилетел, сделав все прошлые футурологические прогнозы смешными. При этом уже не маскируясь под прогностику, появилась новая "поистине золотая книжечка" – программа "COVID-19: Великая Перезагрузка" руководителя ВЭФ Клауса Шваба и футуролога Тьерри Маллере. В ней чёрным по белому изложены принципы "дивного нового мира" под псевдонимом "инклюзивный капитализм". Можно сказать, что утопия и антиутопия сошлись в "точке сингулярности". И это уже не футурология и не фантастика, а программа действия. Правда, далеко не все с ней согласны.
Известный русский писатель, литературный критик и футуролог Сергей Переслегин оценил мировую "ковид-перезагрузку" трезво и сурово:
Это, конечно, "Матрица". Или "Игрек минус" Герберта Франки... В известной мере всё кончено. Россия, как обычно, пытается найти во всём этом смутном времени возможность чуть-чуть извернуться и несколько улучшить свою ситуацию – может, даже и найдёт. Но для цивилизации, которая справедливо претендовала на историческое величие, всё закончилось. Это не конец всего – цивилизации приходят и уходят; когда распадался Рим, тоже казалось, что это конец света, но позже на его месте появилась гораздо более яркая цивилизация. И на месте нашей появится следующая.
Такая вот футурология.
Что с того?Можно, конечно, не согласиться со взглядом Переслегина как излишне пессимистичным. Но это если продолжать числить и "чистить" Россию под Западом. Но обрушение многовековой западной цивилизации, о которой сказал эксперт, может, напротив, дать хороший шанс особой русской цивилизации.
Надо только нам самим в неё поверить. И не позволить ни увлечь себя в водоворот западного "Титаника", ни завлечь в зону притяжения планеты "Великий Китай".
Сегодня глупо строить долгосрочные прогнозы, поскольку будущее творится прямо сегодня – мы уже в его водах. Всё могут решить несколько ударов веслом.
Свежие комментарии