От конкурсов красоты к параду уродств

130 лет назад, в 1888 году, в бельгийском курортном городе Спа состоялся первый в истории официальный конкурс красоты. Жюри из мужчин пристально осмотрело за закрытыми дверями 21 кандидатку и выбрало победительницей восемнадцатилетнюю Берту Сукаре из Гваделупы, вручив ей приз в 5000 франков. На конкурсах последующей эпохи полнощекая со вздернутым носом Берта не вышла бы даже из отборочного тура, но тогда занявшие второе-третьи места победительницы не сильно от неё отличались -  те же легкая пышнотелость, круглое лицо, вздернутый нос — девушка должна была внушать уверенность в своей готовности к роли матери семейства.

Собственно пока на женщину смотрели преимущественно как на домохозяйку, конкурсы красоты не были регулярным явлением и оставались на периферии массовой культуры — в них чувствовалось что-то непристойное. Ситуация изменилась в Америке в 1920-е годы, в «эру джаза», когда вырвавшиеся из дому к самостоятельному жилью и приличной работе (секретарш, продавщиц, мелких клерков), девушки отжигали на коктейльных вечеринках в длинных прямых платьях и с короткими прическами. Образ «Роковой» девушки-вамп эксплуатировал кинематограф, а появившиеся ежегодные конкурсы, самым старшим из которых был «Мисс Америка», давали девушкам «здоровую альтернативу». Девушки должны были выглядеть пропорционально, в соответствии с канонами популярной тогда во всем мире расовой теории и евгеники, а их поведение до и после конкурса должно было быть безупречным.

Фото: www.globallookpress.com

Однако задача воспитания «идеальной американки» пришла в ощутимое противоречие с запросами рынка.

Главные спонсоры конкурса — производители нижнего белья более всего были заинтересованы в дефиле красавиц в купальниках и, соответственно, в модельной внешности претенденток. Когда в 1951 году очередная Мисс Америка - Иоланда Бетбезе категорически отказалась от фотосессии в купальнике и наставительно заявила «внешность — не главное», на конкурсе произошел раскол. «Мисс Америка» так и осталась на долгие годы конкурсом для идеальных американок.

Прелести в бикини и стопроцентно модельная внешность отошли конкурсу «Мисс Вселенная», который сразу же заявил о себе кощунственным китчем — первую победительницу 1952 года, финку Арми Куусела, украсили... венчальной короной Российской Империи, проданной большевиками на Запад как «не представляющая художественной ценности». В этой короне шли в церковь под венец святая преподобномученица Елизавета Федоровна, святая мученица Александра Федоровна и другие представительницы русской императорской фамилии. Символ непорочности и чистоты царской невесты надели на улыбчивую фотомодель в награду за дефиле в нижнем белье. Весь православный русский мир должен был возмутиться, но возмущаться в 1952 году особенно было некому. Впрочем, уже со следующего года конкурс перешел на собственную корону и кощунство не повторялось.

Фото: www.globallookpress.com

В отношении конкурсов красоты всегда были на удивление едины религиозные консерваторы и прогрессивные феминистки. Первые видели в этих дефиле в бикини пропаганду греха, развращение нравов и склонение к прелюбодейству, по сути — легализованный вариант порнографии (и, как не старались организаторы следить за нравственностью «королев», грань между конкурсами всевозможных мисс и порнобизнесом оказывалась довольно тонка). Женщину из жены и матери превращают в очищенный от всего остального объект сексуального желания.

Ровно та же претензия, но исходя из других принципов, и у феминисток — происходит «объективация» женщины как сексуальной принадлежности мира мужчин-сексистов, стандартизация женской красоты по модели «Барби», по большому счету — модели для купальника, приложением к которому оказывалась красавица. Долой сексуальную эксплуатацию женщин, да здравствует «бодипозитив»!  К феминисткам тут же немедленно прибавились антирасисты — мол, конкурсы утверждают белые стандарты красоты, даже если на них побеждают черные или цветные, все равно их оценивают на вкус «белых расистов-сексистов». А тут уж подтянулись и трансгендеры — мол если мужчина ощущает себя женщиной, то он должен иметь право участвовать в конкурсах красоты и все его должны оценивать как женщину. Конкурс «Мисс Вселенная», проданный Дональдом Трампом накануне выборов и освободившийся от его расистски-сексистского подхода, уже капитулировал и объявил, что трансгендеры тоже выйдут на подиум наряду с более обычными красавицами.

Фото: www.globallookpress.com

Однако такие появления скорее всего будут штучными, а вот волна накрывающего западную массовую культуру «бодипозитива» действительно способна разрушить прежнюю индустрию красоты, витриной которой были конкурсы. Дело не в том, что производителей модной одежды вынуждают чаще вспоминать о том, что «барби» существуют только в вымышленном мире, а реальные женщины — разные по пропорциям фигуры, весу, вкусам и образу жизни, и для многих  желание выглядеть красиво в мире сформированном стандартизированной «фэшн-индустрией» превращается в пытку и унижение. Проблема в том, что, подобно тому как на смену белому расизму пришло не равенство, а черный расизм, так и на смене моде на красоту приходит не реальное многообразие, а мода на уродство.

Современный «бодипозитив» это не «красивые вещи для толстушек» - это мода на неухоженность, грязь, трешовые вещи, пошлость. Вместо того, чтобы думать над красивыми вещами для немодельных женщин (а таковых большинство), индустрия красоты отвечает: «Вы носили столько десятилетий всякую дрянь — и дальше носите, но теперь делайте это с гордостью».

В этом смысле показателен феномен Тэсс Холлидей, британской модели «плюс сайз» недавно украсившей собой обложку «Космополитена». Дело не в том, что Тэсс очень полная. Дело в том. Что тот образ, в котором подал её журнал — это апофеоз пошлости и вульгарности. Татуировки в стиле «Дуня любит моряка». Жестикуляция «поцелуй меня в зад». Наипошлейшее сердечко в ухе. Боди с отливом «Апрашкин двор». Раскраска и покраска - «Баба с привоза».

Британская модель Тэсс Холлидей. Фото: www.globallookpress.com

Полным женщинам (ну и мужчинам заодно) обещают не красоту. Им обещают, что то гетто уродства, в которой из загнали производители, та психологическая ассоциация между полнотой и неряшливостью, между полнотой и низким качеством одежды и невыверенным стилем, попросту будут объявлены теперь новым «стандартом». Гетто останется, только теперь на нем повесят табличка «Это не гетто». Ровно так же обошлась религия политкорректности с другими меньшинствами — вместо равноправия в виде равных возможностей доступа наверх, им сообщили, что их «низ» отныне является «верхом». Вместо того, чтобы учить чернокожих концертам листа белые начали слушать гангеста-рэп. Вместо того, чтобы сшить полным женщинам и мужчинам красивую стильную аристократичную одежду их начали убеждать не стыдиться стиля портовых грузчиков и уездных бандерш.

Есть вроде и более позитивные примеры, вроде нашумевшего модного показа, устроенного в Нью-Йорке певицей Рианной. Нестандартные разнорасовые модели, много откровенной сексуальности, вместо трансгендеров — модель, у которой начались ко всеобщему восторгу схватки едва ли не на подиуме. Но и тут реакция большинства наших комментаторов (а не наших, подозреваю, тоже) — в стиле «бельё как отшить парня». И в самом деле, название коллекции «дикарка», говорит о той же тенденции, что и с Тэсс Холлидей. Та освобождалась от цивилизации в пользу стиля низших классов, Рианна — в пользу нравов варварских народов. В любом случае, тот тренд на свержение с пьедестала образца, созданного в последние столетия христианской белой цивилизацией, - налицо.

И тут начинаешь думать, что старые конкурсы красоты, при всей своей понятной китчевости, потребительском отношении к женскому образу и торгашестве не были столь уж однозначно плохи. Их центральным импульсом был поиск образца и идеала. Да, это был сниженный, доведенный до консьюмеризма идеал. Но идеал. Да, те модели были слишком искусственными, как искусственными бывают любые попытки изобразить совершенство в несовершенной жизни. Но они будили в человеке чувство недовольство собой и желание меняться к лучшему — в данном случае выглядеть лучше. Это напряжение между реальностью и идеалом, стремление к лучшему, - главная черта европейской цивилизации (в полной мере присущая и России), которая сделала наш мир таким, как он сегодня есть — с высокой продолжительностью жизни, всеобщей грамотностью, трансконтинентальными путешествиями, запретом на пытки и казни. Но стремиться, безусловно, еще есть к чему. И когда вместо этого нам говорят «принять себя такими как есть», это значит «стань хуже чем ты есть и чем можешь быть».

В мире старых конкурсов красоты фарфоровые финские пастушки пытались вырядиться в корону императоров. В сегодняшнем мире принцессы ведут себя как пастушки из африканской саванны. Первый вариант мне нравился гораздо больше.