Мы долго терпели и задавали вопросы, на которые не было ответов. А за спиной звучало ехидное: "Да у них уже ничего не осталось, они исчерпали все свои запасы, у них "Калибры" кончились ещё в марте…
Кончились? Наверное, поэтому только за утро 10 октября, по данным украинских СМИ, было нанесено:
60 ударов по Киеву; 20 – по Харькову; 47 – по Николаевской области; 15 – по Львовской области; 27 – по Винницкой области; 15 – по Одесской области.Массированный удар продолжается вторые сутки подряд. Перерыв, пожалуй, отмечался лишь вчера в обеденное время и на пару часов ночью. Но и это лишь приблизительные данные. Киевский режим, вместо того чтобы помочь собственному населению, разжигает панику. В результате магазины уже опустели.
Взрывы гремели в Хмельницкой, Ровенской, Житомирской, Тернопольской, Полтавской и Днепропетровской областях. Зеленский заявил, выступая из львовского бункера, что целями обстрелов были энергетические объекты по всей территории страны, и призвал жителей прятаться в укрытиях. Правда, случилось это лишь через несколько часов после начала удара. Когда маленький фюрер был в безопасном месте.
Теракт на Крымском мосту, после которого украинствующие нацисты радовались гибели мирного населения, фотографируясь на фоне пылающего объекта, привёл к ожидаемой реакции России. Однако никто в стране не злорадствовал, когда на Киев полетели ракеты. Да и били наши ВКС ювелирно. Даже по официальным данным украинских властей, погибли 12 человек. Тогда как ВСУ ежедневно расправлялись с бо́льшим количеством мирного населения на освобождённых территориях чуть ли не для развлечения.
Мы долго ждали "ответки" от ВС РФ, и в то же время не очень хотели такого развития событий. Но чаша терпения переполнилась. События в спецвыпуске "Первого русского" ведущая Елена Афонина обсудила со старшим офицером 9-го Управления КГБ СССР Дмитрием Фонарёвым и лидером Общероссийской общественной организации "Российский союз ветеранов Афганистана" Францем Клинцевичем.
Эти удары опоздали на восемь месяцевЕлена Афонина: Дмитрий Николаевич, хотелось бы узнать, как вы оцениваете события, очевидцами которых мы становимся? Что это, по вашему мнению?
Дмитрий Фонарёв: Я понимаю эти удары как тактическое решение стратегических задач. Но удары эти опоздали ровно на восемь месяцев. Если бы они были нанесены в период с 24 февраля по 1 марта, мы бы избежали очень многих проблем.
Сейчас нам важно мониторить ситуацию в онлайн-режиме и понимать, насколько серьёзны планы нашего нового руководителя СВО по нейтрализации экономической мощи той территории, на которой мы проводим сейчас военную операцию. То есть это эмоциональное или рациональное действие? Очень хочется верить, что рациональное.
– По каким признакам вы можете определить, что это именно рациональное, взвешенное решение?
Д.Ф.: Пока я ничего не могу сказать, потому что эта часть военной операции ведётся буквально несколько часов. Надо посмотреть, какой был нанесён урон. Понятно, что результат нанесённых ударов серьёзный. Это аргумент для тех, кто будет решать – напрямую или закулисно, – что же делать дальше.
Понятно, что Киев как-то скоординирует свои действия, иначе он может потерять всё сразу. А нам надо следить за происходящим, взвешивать и оценивать не только то, что происходит в Киеве или Днепропетровске, но и то, как реагируют на ситуацию внутри нашей страны.
– Последние месяцы Киев и те, кто киевский режим курирует, нащупывали границы, за которые они могут зайти, продолжая давить на Россию. И сейчас оказалось, что дальше уже невозможно.
Не кажется ли вам, что всё это было сделано для того, чтобы показать: мы испробовали все дипломатические пути решения этого вопроса? Что после череды терактов, когда не осталось сомнений, что Украина – государство-террорист, мы перешли к сегодняшним действиям. Что вы можете сказать по поводу тех всевозможных рычагов цивилизованного принуждения Украины к миру, которые мы использовали? Или не надо было этого делать?
Д.Ф.: Как я уже сказал, это надо было делать в первую неделю после начала спецоперации. С моей точки зрения, как офицера штаба, который занимался планированием операций, Украина – это не государство, а территория, которая была продана даже не в 2014-м, а в 2004 году. А сейчас американцы забирают своё.
С нашей точки зрения, ситуация перейдёт в подпольные формы ведения войны, и самое опасное, что это как-то может отразиться на внутренней ситуации у нас в России.
Запад уже сделал Украину страной-террористом– Франц Адамович, на ваш взгляд, то, что мы сегодня наблюдаем, это начало новой фазы противостояния или это уже апофеоз, за которым должны последовать разговоры, примирение, размышления о том, как всё исправить, и так далее?
Франц Клинцевич: То, что сейчас происходит, – это плановый момент, просто действия ускорились. Мы слишком корректно вели СВО, пытаясь не разрушать гражданскую инфраструктуру, социальные объекты, мы не хотели наносить серьёзного ущерба каким-то гражданским коммуникациям.
Нашей целью было дать возможность людям продолжать жить спокойной жизнью, выполняя только три задачи СВО: демилитаризация, денацификация и, что самое главное, освобождение Донецкой и Луганской народных республик от нацистов.
К сожалению, люди, представляющие западные спецслужбы, прежде всего американские, а также НАТО, не гнушались использовать террористические методы. Они уже сделали Украину страной-террористом. И всё, что происходило с Дарьей Дугиной, на "Северных потоках", на объектах, расположенных на территории Крыма и России, это были теракты, о чём ФСБ не раз заявляла.
Теракт, совершённый в отношении гражданской инфраструктуры, каковой является Крымский мост, стал последней каплей. Сегодня правоохранительные органы разбираются, кто участвовал в подготовке этого преступления.
И сейчас, с назначением руководителем СВО генерала армии Сергея Суровикина, одного из лучших специалистов военного дела, мы без истерики наносим точные удары по объектам в рамках принятого плана.
Это не метод нашего президента – не думая, махать шашкой– А почему после удара по Крымскому мосту мы взяли паузу на два дня, а президент только вчера вечером встретился с главой Следственного комитета, чтобы выслушать его короткий доклад? Что происходило в эти два дня?
Ф.К.: Последние недели мы наблюдаем за тем, как коллективный Запад своими действиями подталкивал нас к жёсткой реакции на происходящее вокруг. Все эти разговоры о якобы применении ядерного оружия, все эти провокации в информационном поле вызвали в нашем обществе ожидание ответной и очень жёсткой реакции.
Надо признать, что денацификация, которую мы проводим, это задача не одного десятилетия. И сегодня в условиях, когда льётся кровь, много погибших и раненых, когда изломаны судьбы, наверное, неверно поступать таким образом со страной, с людьми, где живут русские люди.
Да это и не метод нашего президента: взять и махать шашкой. Он всегда сначала разбирается в ситуации. Поэтому назначено новое командование объединённых сил СВО, даны серьёзные поручения. А я знаю Сергея Владимировича Суровикина, если бы ему не были даны широкие полномочия, которые он железно запросил, он никогда не согласился бы на этот пост.
– Поступила информация, что президенты России и Белоруссии договорились о совместном развёртывании группировки союзных войск. О чём это может говорить?
Ф.К.: Как оно будет на самом деле, я не знаю. Да и угадывать не хочется.
– А что вы уже угадали?
Ф.Ц.: Многое. Поэтому я стараюсь быть осторожным в своих предсказаниях. Главное, не навредить делу. А то мы помним, как в 90-х годах, во время чеченской кампании, телевидение выдавало информацию о том, как будут действовать "федералы"…
– Дмитрий Николаевич, а вы как считаете, для чего нужна была эта пауза в два дня?
Д.Ф.: Я хочу сказать, что взрыв моста не был терактом, это был результат диверсионной работы. Убийство Даши Дугиной – вот это было терактом. А тут есть существенная разница в целях, способах и, главное, в средствах противодействия подобным актам.
Это была диверсия. И руководство страны взяло паузу на два дня, чтобы рассчитать силы и средства, формы и методы, способы и объёмы ответных мер, а также для того, чтобы просчитать последствия сегодняшних ударов. Необходимо было предугадать, с чем мы можем столкнуться – как на фронте, так и в той же Москве.
С ДРГ понятно, что можно сделать на фронте, когда они просачиваются к нашим позициям, это задача военных. А как предугадать действия спящих диверсионных групп, которые законсервированы в Москве, в Петербурге, в других городах России? Только ФСБ может знать, сколько их и где они находятся.
– Я понимаю, что вы – человек, обладающий большим объёмом профессиональных знаний, но у нас нет сейчас права не доверять тому, что говорил глава Следственного комитета: это операция, которая проводилась несколькими странами. По крайней мере доказано участие как минимум Болгарии, Грузии, Армении, Украины, то есть это те страны, через которые этот груз или формировался, или провозился.
Можно ли говорить, что это совершила некая диверсионная группа – забежали, рванули и убежали? Может быть, речь идёт об акте терроризма, совершённом по предварительному сговору представителями международного сообщества? Ведь масштаб тут несколько иной, чем работа диверсионной группы.
Д.Ф.: Нет, и ещё раз нет. У нас есть внутренние угрозы и внешние. Это не удел СКР – этим заниматься. СКР занимается тем, что расследует уголовные дела. Военные этим не занимаются. Их никогда этому не учили. Их в академиях этому не учили. Есть внутренняя угроза, есть внешняя. Есть угроза потенциальная, есть реальная.
Так вот, диверсионная группа может быть армией диверсионной, которая сейчас активируется. И речь о том, что мы делаем, чтобы обезопасить, прежде всего, страну, а не фронт. И реально существующая сейчас проблема состоит в том, чтобы у нас не смогли украсть нашу Победу на Украине. Чтобы потом, победив на Украине, мы не потеряли свою страну.
Свежие комментарии