Белоусову не доложили: Русские дроны не охотятся за врагом. Как Россия будет побеждать в войне беспилотников

Довольно странный вопрос на исходе третьего года большого и предельно ожесточённого конфликта. Однако фронтовые реалии имеют свою логику и причинно-следственные связи, порой приводящие к удивительным явлениям.

Центр беспилотных систем "Рубикон" опубликовал статистику по поражённым его операторами целям.

Подсчёты проведены по результатам применения 10 тысяч ударных дронов. В результате получилась следующая картина:

37,5% дронов использованы для уничтожения вражеских беспилотников, в это число вошли тяжёлые мультикоптеры, которые враг применяет в качестве бомбардировщиков и транспортных дронов, беспилотники самолётного типа (в основном это тактические разведчики) и наземные робототехнические комплексы; 16,3% "птичек" потратили на удары по системам связи, станциям РЭБ и радиотехнической разведки, а также системам дистанционного наблюдения; 14,5% ударов пришлись на долю небронированного автомобильного транспорта; 13,2% – на танки и БМП; 12,1% – пункты временной дислокации, полевые укрепления и огневые позиции; 3,5% – личный состав противника; 2% – артиллерийские системы (САУ, буксируемые орудия и миномёты); 0,9% – прочие цели. 

В этой статистике обращает на себя внимание приоритет, который уделяется борьбе с вражескими дронами и лишению противника электронных систем, что понятно и логично, а вот мизерный процент ударов по вражеской живой силе сразу же вызвал вопросы.

Интересна статистика в первую очередь пунктом с малой долей ударов по живой силе противника, что, по крайней мере в нашем взгляде на данные боевые действия, мягко говоря, нелогично,

– отмечает Telegram-канал "Осведомитель".

Его авторы обращают внимание, что живая сила противника наряду с его беспилотниками является ключевым фактором, который сдерживает наши наступления и наносит потери русской армии.

Именно на этих целях должен быть фокус внимания. Однако возникает ощущение какого-то сознательного отказа от подобной охоты и смещения прерогативы выбора целей именно к различной технике, что, повторим, в корне неверный подход,

– пишет "Осведомитель".

Смещённые приоритеты?

Статистика "Рубикона" подтвердила некоторые подозрения, высказывавшиеся на профильных ресурсах. Ранее осинтеры обратили внимание, что в публикуемых нашей стороной видеоматериалах очень мало атак на живую силу противника и много эпизодов поражения техники врага. Особое внимание привлекли видео, на которых наши операторы целенаправленно атакуют оставленный вражеский транспорт, хотя могли бы ударить по выбегающим из него врагам. Повторимся, видео ударов по живой силе есть, и наши дроноводы эффективно уничтожают живую силу противника, но совсем не в тех масштабах, как это делают украинские операторы FPV-дронов и беспилотников со сбросами.

Судя по поступающим с той стороны фронта видеороликам, ситуация такова, что у вражеских военных и волонтёров уже выработался рефлекс – при виде нашего дрона выпрыгнуть из машины и подождать, пока она будет уничтожена. Во многих случаях видно, что украинцы понимают, что беспилотник будет бить по машине, а не устроит за ними смертельную охоту, как это делают сами украинские дроноводы, с изощрённым садизмом добивающие наших даже тяжелораненых бойцов.

Разобрались, наконец, почему у наших дроноводов в приоритете техника, а у противника, напротив, живая сила. Дело, конечно же, в стимулирующих выплатах. Реально за с***возку 50 тыщ дают, а за с***нью – только по плечу похлопают, мол, молодец. Отчего дроны, как правило, и летят по оставленным пикапам (у водителей и пассажиров противника уже развился навык вовремя заметить камик и выскочить), не сворачивая. Политика же Сырского-Мадьяра с недавних пор – наоборот, начислять больше баллов за поражение русских пехотинцев. У которых вообще с техникой туго,

– отмечал в середине октября канал "Жизни Русских Важны".

Вопрос перспективы

Разумеется, нельзя утверждать, что ставка на истребление вражеской техники целиком и полностью ошибочная: пикапы, квадроциклы и полевые багги важны не сами по себе. Очень часто их "забой" означает срыв подвоза подкреплений, еды, воды и боеприпасов, что снижает боеспособность целых подразделений. Война – это всегда вопрос организации своего снабжения и срыва вражеского. В этом плане приоритет ударов по технике выглядит логичным.

Однако у такого подхода есть огромный изъян: спонсоры Украины шлют ВСУ огромное количество техники – старой, новой, отремонтированной и перекупленной. Выбить все эти железные орды невозможно в принципе. А вот отправка Киеву на подмогу боевиков – задача намного более сложная. Европейцы уже несколько раз подступались к её решению, но пока никаких существенных результатов не добились.

В результате получается, что ставка на выбивание техники хороша в краткосрочной перспективе, она даёт результат здесь и сейчас, но вот на длинной дистанции ведёт к тому, что противник получает время на восполнение своих потерь. Истребление живой силы могло бы дать более существенный результат, так как спонсорам Украины намного сложнее закрыть её потребности в живой силе, чем в "железе". Но для реализации такой стратегии нужно очень много дронов и принципиальное решение командования.

Воюет не техника, а человек

Военный волонтёр Алексей Живов в разговоре с обозревателем Царьграда подтвердил, что техника является более понятной и престижной целью для поражения, чем отдельные военнослужащие противника.

Могу сказать за "Эспаньолу", которая до недавних пор работала на Часовоярском направлении: били всё, что можно было бить. Просто машины, бронемашины, танки – это "жирные" цели, которыми хорошо отчитываться о проделанной работе. И их приятно показать в медиа, кроме того, это эффективное поражение с точки зрения вложенных средств. Поэтому машины в приоритете. И наверное, у всех на самом деле. Мы по отдельным военнослужащим вряд ли наносили удары, а вот "блинчики", то есть блиндажи, в которых сидели военнослужащие противника, постоянно разбирали,

– отметил господин Живов.

По словам нашего собеседника, противник тоже не ограничивается исключительно ударами по личному составу, а систематически старается выбивать нашу технику.

Всё это исходит из установок, которые есть в армии, и общего понимания, какие цели являются приоритетными. Но в конечном счёте приоритетом являются люди. Потому что в конечном итоге не танки воюют и не прочие технические средства – в конечном счёте всегда воюет человек,

– подчёркивает Живов. 

В сухом остатке

За время конфликта России уже несколько раз приходилось навёрстывать упущенное и в срочном порядке закрывать недоработки предвоенных лет. В прошлом году нам даже удалось вырваться вперёд, начав первыми применять FPV-дроны на оптоволокне. Возможно, и при выборе целей для дроноводов наши военные скорректируют свои приоритеты. Можно сколько угодно рассуждать о принудительной мобилизации украинцев, но если они находятся на фронте и при этом не сдаются, значит, подлежат уничтожению.

Точно так же обстоит дело и с перемалыванием живой силы врага, о котором так любят рассуждать некоторые наши эксперты и временами упоминают военные. Если ставка делается именно на истощение ВСУ, то логично подключить к процессу и беспилотники, максимально ускорив истребление личного состава врага, а не ставить в приоритет технику, мотивируя это экономической целесообразностью. Новую машину противник получит через пару месяцев, а на то, чтобы вырастить нового солдата, требуется почти 20 лет, что для нынешней Украины является непосильной задачей.