Французское слово bonnet переводится как «чепчик» и указывает на отличительную особенность методики. Её суть заключается в том, что хирурги прокладывают искусственный канал кровоснабжения мозга по внешней поверхности черепа. Это позволяет восстановить ток крови даже при тяжёлых повреждениях магистральных артерий, когда нормальный кровоток внутри мозгового вещества становится невозможным. Врачи присоединяют шунт к функционирующей сонной артерии (а их у каждого человека две, и главное – чтобы хотя бы одна оставалась работающей) и ведут к той части мозга, что оказалась под угрозой кислородного голодания.
Сверлить и сшивать
Естественно, для применения такой «простой» схемы на практике требуется чрезвычайно высокотехнологичное оборудование и высококвалифицированные специалисты. К счастью, и то и другое в «Склифе» есть.
Для сшивания сосудов диаметром меньше миллиметра нейрохирурги применили специальный хирургический микроскоп. В качестве шунта использовалась лучевая артерия пациента, взятая из его же правого предплечья. А для точной прокладки нового сосуда задействовали нейронавигационную установку, проецирующую на поверхность головы карту сосудистой сети в мозгу. Благодаря ей хирурги точно знали, что и в каком месте следует делать.
Естественно, после операции искусственная артерия не осталась на поверхности головы. Это было бы слишком опасно. Чтобы защитить её от сдавливаний и ушибов, врачи просверлили в костях черепа специальный канал, по которому и проложили шунт, – от места выхода на поверхность до точки, где он вновь ушёл внутрь черепной коробки.
Как рассказал директор Института Сергей Петриков, новый метод позволит спасать жизни людям, у которых оказалась повреждена одна из сонных артерий. Такое может случиться при атеросклерозе, тяжёлых травмах, опухолях в основании черепа.
НИИ им. Склифосовского. Фото: www.globallookpress.com
Роботы на подходе
Вообще, следует сказать, что Институт Склифосовского находится на переднем крае развития не только российской, но и мировой науки. В мае 2018-го специалисты НИИ впервые в России провели операцию на мозге с применением робота. Тогда в Институт поступил 33-летний мужчина, у которого диагностировали опухоль мозга. Поражённый участок располагался в глубине серого вещества на стыке двух полушарий, да ещё под таким углом, что добраться до него было крайне сложно даже опытным нейрохирургам: врачам не удавалось даже взять биопсию, то есть получить кусочек опухолевой ткани для исследования. С этой задачей справился медицинский робот «Ренессанс». В ходе 40-минутной операции умная машина определила, на какую глубину и под каким углом нужно вводить иглу, и успешно достала фрагмент опухоли. Анализ полученных клеток позволил врачам выработать грамотную тактику лечения.
Правда, полноценным триумфом российской медицины этот случай можно назвать лишь отчасти. Во-первых, потому, что «Ренессанс» является не российской, а израильской разработкой. Во-вторых – на момент операции такая машина имелась на всю страну в единственном экземпляре. Хотя всё это, конечно, вопросы уже не к нейрохирургам, а к Минздраву, Минфину и прочим кабинетным планировщикам.
Роль высокотехнологичных установок в современной медицине, пусть даже они и имеются в единичных экземплярах, невозможно преувеличить. Стопроцентное тому доказательство – работа установки «Гамма-нож», расположенной в том же «Склифе». В марте нынешнего года аппарат провёл двухтысячную операцию по удалению опухоли с помощью направленного гамма-излучения. Две тысячи спасённых жизней меньше чем за три года работы (аппарат был куплен в 2016-м!) – лучшего применения деньгам налогоплательщиков просто невозможно придумать.
Фото: Poznyakov/shutterstock.com
Конечно, было бы идеально производить передовое медицинское оборудование самим, тем более что аналогичные по сложности задачи в военной сфере российские учёные и инженеры успешно решают много десятилетий подряд. Но пока это всё-таки дело будущего – очень надеемся, что ближайшего.
А как дела в глубинке?
Сообщения об уникальных и высокотехнологичных операциях приходят отнюдь не только из Москвы. В октябре 2018-го нейрохирурги Челябинской областной клинической больницы внедрили новый метод лечения гидроцефалии – скопления жидкости в мозговых желудочках. Они освоили технику прокола полости с жидкостью (эндоскопическую вентрикулостомию) – менее травматичный и более надёжный метод, чем шунтирование. Процедура занимает от 10 до 20 минут (тогда как на установку шунта требуется около часа), а восстановительный период длится всего сутки.
Годом ранее специалисты Тюменского федерального центра нейрохирургии провели уникальную операцию по удалению опухоли, поразившей изнутри ствол головного мозга шестилетнего мальчика. Операция длилась девять часов и завершилась успешным иссечением патологической ткани. За следующие полгода ребёнок полностью восстановился и вернулся домой.
Подобных примеров в новостных лентах множество. В России сейчас действуют более 300 отделений нейрохирургии, некоторые из которых проводят сотни операций в год.
С одной стороны, это означает, что тысячи наших сограждан имеют реальную возможность получать помощь даже при самых опасных и тяжёлых заболеваниях. С другой – ставит перед государством крайне непростую задачу по внедрению высокотехнологичной медицины. Проблема, как всегда, упирается в деньги: стоимость одной полностью укомплектованной роботизированной операционной составляет около трёхсот миллионов рублей, а подготовка всего десятка таких комплексов выводит счёт на миллиарды – даже не включая расходы на обслуживание аппаратуры, обучение специалистов и оплату их труда. Стране же требуется не десять и не двадцать таких центров, а значительно больше. Это серьёзный вызов, даже при профицитном бюджете и хорошем золотовалютном резерве.
Фото: MONOPOLY919/shutterstock.com
Не «если», а «когда»
Как скоро операции, проводимые роботами, станут для российских регионов обыденностью в лучшем смысле этого слова? Пока, конечно, на этот вопрос ответить сложно. Ответ зависит в первую очередь от политики государства и готовности властей финансировать внедрение наукоёмких технологий в здравоохранение. Однако рискнём предположить, что речь идёт о ближайшем десятилетии. По крайней мере, на это позволяет надеяться опыт внедрения в повседневную практику стентирования сосудов сердца при острых инфарктах миокарда. Впервые операция такого типа была проведена в условиях городской больницы в 1991 году, а в 2016-м в Москве их было сделано уже около 15 000.
Всего за 25 лет, притом крайне непростых для России в экономическом плане, операции на сердце превратились из эксклюзива для элитариев и мегасчастливчиков в стандартную медуслугу, доступную любому гражданину. Нынешнее время не идёт ни в какое сравнение с «лихими девяностыми», так что есть все основания полагать, что роботизация российской нейрохирургии и оснащение медцентров самым современным и высококлассным оборудованием пойдёт значительно быстрее, чем в предыдущие десятилетия.
Свежие комментарии