Не всё так однозначно: В чём виноват и в чём не виноват Чубайс

Бывший губернатор Свердловской области Эдуард Россель на днях рассказал, как удалось спасти от приватизации по Чубайсу "Уралвагонзавод" – крупнейшее оборонное предприятие. Что ещё удалось спасти от Чубайса и почему мы до сих пор вынуждены о нём вспоминать?

В 90-е годы были приватизированы 500 крупнейших российских предприятий.

Совокупный объём поступлений в бюджет от приватизации составил порядка 6–7 миллиардов долларов, хотя очевидно, что на тот период стоимость этих предприятий была существенно выше. Мы помним, что указ Ельцина, на основании которого шла вся эта приватизация, как раз исходил из того, что необходимо обеспечить дополнительные поступления в бюджетную систему для того, чтобы создать источник финансирования российской экономики и её движения вперёд. Но цифры, которые были получены, оказались просто смешными.

Если мы посмотрим на оборонпром, то в этот период были приватизированы компанией "Джонатан хэй" 30 процентов акций НИИ "Графит", который на тот момент был единственным разработчиком графитовых покрытий для советских самолётов, обеспечивающих им возможность оставаться невидимыми для радаров противника. После этого "Джонатан хэй" заблокировал контракты с ВКС по разработке высоких технологий. Аналогичная  ситуация была и по многим другим вещам.

Что удалось всё-таки отстоять?

В первую очередь наиболее ярким и важным делом, помимо "Уралвагонзавода", было то, что удалось отстоять флот, который занимался северным завозом. Анатолий Борисович персонально занимался попытками приватизации этой организации, но государству удалось сохранить над ней контроль, что обеспечило поддержание присутствия РФ даже в тот тяжёлый период на территории Дальнего Востока.

Вторая вещь, которая была очень скандальной, это приватизация "Росгосстраха". В результате, когда эта сделка была остановлена, целое экономическое управление в администрации президента было отправлено в отставку.

Удалось добиться того, что не был приватизирован атомный сектор промышленности, что позволило сохранить компетенции в этом сегменте, удалось сохранить "Росатомфлот" как государственное унитарное предприятие, которое потом обеспечило лидерство РФ в арктической зоне.

Удалось в значительной степени сохранить оборонные предприятия, но не все. Например, фактически был полностью приватизирован под иностранных инвесторов концерн "Энергия", который производил наши разгонные блоки ключевые. Но номерные заводы, которые обеспечивали производство реактивных систем залпового огня, которые обеспечивали ремонт техники, – их удалось от приватизации отстоять. И это действительно было большим достижением: были сохранены предприятия, которые позволили РФ достаточно эффективно пройти и период  чеченского конфликта, и период грузинского конфликта. Удалось в значительной мере сохранить компетенции и сохранить персонал – и мы видим, что всё это уже в настоящее время дало возможность наладить выпуск техники, ремонт техники, выпуск боеприпасов.

Но в то же время нельзя не вспомнить из ярких вещей приватизацию РАО ЕС. Единая энергосистема оказалась разделена на отдельные элементы. С другой стороны, в условиях, когда в стране не было денег на реконструкцию, на модернизацию этих мощностей, переход этих мощностей в частные руки в значительной степени позволил решить вопрос создания дополнительных мощностей, позволил привлечь деньги в замену турбин, в замену котельного хозяйства.

В тот момент, когда начиналась приватизация РАО ЕС, у нас работали турбины 20–30-х годов прошлого века. Понятно, что их КПД был смешным. По состоянию на сегодняшний день, есть ещё такие станции, где такие турбины остались, но в большинстве случаев всё-таки оборудование прошло замену и турбинное хозяйство, и котельное.

С точки зрения надёжности системы, да, стратегической, это решение, наверное, было отрицательным. С точки зрения решения локальной задачи обеспечения инвестиций в то, чтобы эта система сохранилась как технический объект, эффект был, безусловно, положительный.