"Мусульманский реванш" Эрдогана
Президент Турецкой республики Реджеп Тайип Эрдоган немногословен, собран и категоричен: чтобы вновь сделать Собор Святой Софии мечетью, никакого внешнего разрешения не потребуется. Ни ЮНЕСКО, ни тем более Греции. "Греция не управляет этой территорией, поэтому она должна избегать подобных замечаний".
Турция же – суверенная страна. Точка.Понять Эрдогана несложно: он – практикующий мусульманин, глава "Партии справедливости и развития", формально светской, но опирающейся на религиозные круги и, медленно, но верно воплощающей идеи неоосманизма. Идеи постепенного возвращения Турции к традициям рухнувшей столетие назад Османской империи и столь же постепенного избавления от секулярного, либерально-западнического кемализма, наследия Мустафы Кемаля Ататюрка, возглавлявшего Турцию в 1920-1930 годах.
Сам Ататюрк пока "неприкасаем": на турецких купюрах и монетах и практически во всех присутственных местах – его изображения. Похулить же память этого "турецкого Ленина" (иные сравнивают его с Муссолини и даже Гитлером) сродни государственному преступлению. Но для Эрдогана, весьма аккуратного в отношении Ататюрка, авторитет Аллаха, несомненно, выше. А соответственно, и желание "исламского реванша", главным символом которого для большинства практикующих мусульман Турции должно стать возвращение мечети в стены Собора Святой Софии Константинопольской.
Митинг сторонников Эрдогана в Стамбуле. Фото: cemT/shutterstock.com
Напомню, ситуация вокруг Святой Софии, некогда главного православного храма всего мира, в 1453 году, после захвата Царьграда турками-османами превращённого в мечеть, а с 1935-го решением Ататюрка и кабинета министров Турции от 1934 года действующего как исторический музей, обостряется не впервые. Начиная с прихода к власти Эрдогана в 2003 году (сначала в качестве премьер-министра), этот вопрос "вентилируется" из года в год.
Но, будучи прагматиком и стратегом, глава Турецкой республики прекрасно понимает, что он – не "султан Эрдоган". Во всяком случае, пока. А потому начал с малых дел: снял введённый при Ататюрке запрет на преподавание религиозных дисциплин в начальной и средней школе (для начала в качестве факультатива), а также запрет на ношение хиджаба, в том числе в учебных заведениях и государственных учреждениях.
Что же касается возвращения Святой Софии статуса действующей мечети, то эта давняя мечта как радикальных исламистов, так и многих вполне умеренных мусульман Турции оставалась на дискуссионном уровне. Об этой идее неоднократно говорилось в различных СМИ, делались заявления турецких политиков разного ранга, но только в 2020 году дело стало обретать серьёзный поворот. Так, 10 мая глава PR-управления президентской администрации Фахреттин Алтун, человек, очень близкий лично к Эрдогану, разместил на своей страничке в Twitter снимок Святой Софии, сопроводив его недвусмысленным заявлением:
Мы скучали! Нужно ещё немного потерпеть. Вместе доведём до успешного конца!
Не прошло и трёх недель, как 29 мая президент Эрдоган лично в онлайн-режиме принял участие в чтении в Святой Софии одной из сур Корана. Нет, это ещё не было непосредственно молебном, но только частью мероприятий, посвящённых... очередной годовщине захвата Константинополя (а соответственно, окончательного падения Ромейского царства, Византии) в 1453 году. Более того, уже в прошлом, 2019 году, в преддверии муниципальных выборов Эрдоган прямо заявил, что "превращение Святой Софии в мечеть позволит гражданам Турции и туристам посещать её бесплатно", а потом на одном из митингов и вовсе заявил, что сделает это в самое ближайшее время.
Этим желаниям пытаются противостоять самые разные силы: от турецкой оппозиции, либеральных кемалистов (к слову, мэр Стамбула Экрем Имамоглу принадлежит к их, основанной ещё Ататюрком, Республиканской народной партии), до греческих политиков. Последнее, пожалуй, только раззадоривает как исламистов всех мастей, так и самого Эрдогана, буквально на днях ответившего Греции предельно жёстко.
В итоге именно в 2020 году Государственный совет (высший судебный орган Турции) впервые решил рассмотреть жалобы на решение турецкого кабмина 1934 года и требование отменить это решение (заседание по этому вопросу состоится уже 2 июля). И юридические основания имеются. Начиная с того, что документ 1934 года не был опубликован в официальной правительственной газете, а сам Кемаль Мустафа на тот момент ещё не был официально объявлен Ататюрком, а потому не имел права принимать такие решения единолично, и заканчивая правами собственности турецких вакфов, – всё позволяет возродить мечеть в стенах Святой Софии элементарно росчерком пера президента Эрдогана.
Сохранившаяся православная мозаика Собора Святой Софии Константинопольской. Фото: Bisual Photos/shutterstock.com
Угроза уничтожения византийского наследия
Понять чувства и чаяния турецких мусульман несложно, аргументы же либеральных политиков, почему здания, ещё столетие назад бывшие мечетями, должны быть светскими музеями, близки отнюдь не большинству граждан Турции. Да и для православных христиан это отнюдь не аргументы. Однако важно понимать, что возвращение мусульманской мечети в стены Святой Софии, некогда главного православного храма всего мира, стены, до сих пор сохраняющие уникальные мозаики и фрески, несомненно, ускорит и без того стремительное уничтожение ромейского (византийского) наследия на территории современной Турции.
И потому неслучайно глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) 6 июня сего года высказал отнюдь не либеральные опасения против идей современного турецкого руководства:
Для миллионов христиан по всему миру, особенно православных христиан, этот храм является символом Византии и символом Православия. Он был построен в VI веке императором Юстинианом именно как православный храм и стал не только чудом архитектуры своего времени, но и главным православным храмом Восточной Римской империи. Для нас, русских людей, этот храм дорог ещё и тем, что послы князя Владимира именно там, находясь на богослужении, почувствовали, что не знают, находятся они "на земле или на небе", и решили рассказать об этом князю Владимиру; по итогам этого посольства было принято историческое решение князя Владимира крестить Русь.
А потому владыка Иларион абсолютно убеждён: "Любые попытки изменить нынешний статус храма Святой Софии, который сейчас является музеем, приведут к нарушению тех хрупких межконфессиональных и межрелигиозных балансов, которые сложились к настоящему времени". То есть речь, разумеется, не о том, как хорошо, что в стенах некогда главного православного храма, несколько столетий бывшего мечетью, находится музей. Речь о важности сбережения наших православных христианских святынь, того самого византийского наследия, которое было и остаётся духовной и цивилизационной основой нашей страны.
Успенский собор Московского Кремля и Святая София Константинопольская. Фото: www.globallookpress.com
Молчанием Фанара предаётся Бог?
А вот теперь внимание: сегодня Святую Софию Константинопольскую защищают турецкая оппозиция (пусть в своих целях, далёких от интересов верующих), греческие политики, иерархи Русской Православной Церкви, а вот со стороны Константинопольского патриарха Варфоломея – звенящая тишина. С одной стороны, его сложно упрекнуть в этом, напоминая, что "молчанием предаётся Бог" (понятно, что этому гражданину Турецкой республики очень сложно поднимать голос против светских властей своей страны). Но с другой, не очевидно ли здесь трагическое воздаяние за кровь и слёзы православных христиан Украины, ответственность за которые взял на себя Фанар своим вторжением на каноническую территорию нашей Церкви в 2018 году?
То есть не прошло и двух лет, как Константинопольский патриарх Варфоломей, с подачи своих западных кураторов и из собственных восточно-папистских амбиций, сотворил антицерковное беззаконие на Украине, и главная святыня, главный исторический символ Константинополя, вновь может стать мечетью. Стоит напомнить, что в XV веке Святая София впервые стала мечетью спустя считаные годы после того как в 1439 году Константинопольская Церковь предала Православие, вступив во Флорентийскую унию с римо-католиками. Не налицо ли историческая параллель?
Да, сегодня понятно и то, что патриарх Варфоломей, недавно заподозренный в связях с идеологами и участниками попытки антиэрдогановского переворота 2016 года, в частности, с религиозно-политической сектой проживающего в США проповедника Фетхуллаха Гюлена, вынужден быть предельно аккуратным. И тем разительнее контраст с его же агрессивным поведением вне границ Турецкой республики, его многочисленные попытки навязать свою волю всем Православным Поместным Церквам (пример Украины – наиболее трагичен, но далеко не единичен).
И именно поэтому голос Русской Церкви в сложившихся обстоятельствах лишний раз демонстрирует, что боль православного Константинополя – это наша боль. Мы лишены этнической гордыни, той самой ереси этнофилетизма, осуждённой Константинопольской Церковью ещё в XIX веке. И когда мы говорим, что Москва – Третий Рим, это отнюдь не гордыня, не желание продемонстрировать русскую исключительность. Как очень точно определил замечательный русский историк приснопамятный Николай Николаевич Лисовой (1946 – 2019) в беседе с автором этих строк, в своём последнем интервью телеканалу Царьград:
Когда старец Филофей сказал, что "Москва – Третий Рим, а четвёртому не бывать", это было не горделивым лозунгом, мол, "мы – самые лучшие и самые высшие". Смысл этого был иным: "Ребята, мы – последний окоп, отступать некуда, если нас не станет, то и Православия не станет"...
А потому, подытоживая, хочу подчеркнуть: в сегодняшних обстоятельствах сохранение Святой Софии как музея, безусловно, в интересах православных христиан всего мира, и христианам, безусловно, необходимо сплотиться вокруг этой проблемы. Нет, это не должно стать проявлением поддержки турецким либеральным силам, совсем не заинтересованным в защите прав христиан и византийского наследия, но пытающимся использовать обострившуюся ситуацию в собственной политической борьбе против Эрдогана. Однако как своими молитвами, так и прямым политическим действием мы должны продемонстрировать: Святая София для нас не просто музей, не просто камни, мозаики и фрески, но живые, святые камни и живые, святые образа. Более того, один из главных символов нашей веры – Святого Православия.
Свежие комментарии