Тайне пришёл конец. Тридцать пять лет медная скульптура «Криптос», молчаливый страж перед штаб-квартирой ЦРУ, бросала вызов всему миру, храня свою последнюю secret. Её не смогли расколоть ни гении шифровального дела, ни мощнейшие компьютеры. Финальный аккорд этой интеллектуальной саги прозвучал не в стерильных лабораториях, а среди пожелтевших страниц открытого архива.
И совершили это два журналиста, превратившие историческую случайность в величайшую интеллектуальную победу.Триумф акул пера над жрецами кодаИнцидент, больше похожий на сюжет шпионского триллера, развернулся в реальности. Легендарная головоломка «Криптос», творение художника Джима Санборна, установленная у стен цитадели американской разведки, окончательно раскрыла свои секреты. Но лавры победителя достались не криптографам из самого Лэнгли, не титанам математической мысли, а Джаретту Кобеку и Ричарду Бирну — представителям профессии, казалось бы, далёкой от тайн шифров. Их оружием оказались не суперкомпьютеры, а внимательность, упорство и доступ к публичным фондам Смитсоновского института.
Именно там, в архивах, которые десятилетиями мог просмотреть любой желающий, и хранилась роковая ошибка Санборна. Готовясь к сенсационному аукциону, где разгадка последней, четвёртой части «Криптоса» (известной как K4) должна была уйти с молотка за сумму до полумиллиона долларов, художник сам того не ведая, подготовил своему детищу казнь. Среди переданных в Смитсоновский институт документов оказались так называемые «таблицы кодирования» — и что критически важно, несколько склеенных между собой обрывков бумаги.
Изначально Санборн намеревался, что метод расшифровки останется тайной за семью печатями, а публике будет предложен лишь готовый ответ. Однако эти самые обрывки, которые автор по рассеянности включил в комплект архивных материалов, и стали тем самым ключом, который открыл дверь, считавшуюся неприступной. Бирн, обнаруживший документы, сделал их снимки, а его коллега Кобек позднее совершил прорыв, осознав, что на клочках бумаги содержатся уже известные публике подсказки — BERLIN CLOCK и EAST NORTHEAST. Они-то и стали недостающими фрагментами мозаики, позволившими восстановить полный открытый текст K4.
Скандал, суды и спешка запечатать прошлоеКогда 3 сентября электронное письмо от журналистов с полной расшифровкой пришло создателю «Криптоса», восторга он не испытал. Санборн был вынужден признать подлинность решения и тот факт, что сенсация уплыла из-под его носа по его же вине. Реакция последовала мгновенно: художник в срочном порядке обратился в Смитсоновский институт с просьбой засекретить переданные файлы на следующие пятьдесят лет, и учреждение пошло ему навстречу. Теперь доступ к доказательствам, обнародованным по недосмотру, надёжно закрыт для будущих поколений исследователей.
Ещё более жёстко отреагировала аукционная компания RR Auction, которая стояла на пороге многотысячных комиссионных. Юристы компании немедленно вышли на Кобека и Бирна с грозными предупреждениями, пригрозив им судебными исками за вмешательство в коммерческую деятельность и нарушение авторских прав. Писатели, в свою очередь, заверили, что не планируют публиковать сам расшифрованный текст, понимая, что это может обернуться для них затяжными и дорогостоящими разбирательствами.
В своём официальном заявлении RR Auction попыталась сохранить лицо, заявив, что предложение с аукциона всё ещё остаётся уникальным, поскольку содержит не просто слова, а утверждённый автором метод и творческий контекст. Как метко заметила Илонка Дунин, модератор крупнейшего сообщества поклонников «Криптоса», одно дело — знать ответ, и совсем другое — понять систему, художественный замысел, стоящий за ним. Но вопрос остаётся открытым: кто одержал настоящую победу? Тот, кто создал головоломку, те, кто нашёл ответ в пыльных архивах, или же те, кто теперь пытается нажиться на том, что от неё осталось? История «Криптоса» завершилась, но история вокруг неё, кажется, только набирает обороты.
Свежие комментарии