Спецоперация себя изжила, пора называть вещи своими именами

Для федерального телевидения спецоперация остаётся лишь спецоперацией. Для большинства западных журналистов наша борьба за выживание русских – это "агрессия". Но что происходит на самом деле?

Когда понимаешь, что спецоперация – это не картинка на экране, приходит осознанность

Об этом в программе "Царьград.

Главное" обозреватель Юрий Пронько беседовал с учредителем "Первого русского" Константином Малофеевым.

Юрий Пронько: На ваш взгляд, наше общество осознаёт, что происходит в Донбассе?

Константин Малофеев: Мы постоянно говорим о спецоперации, наши коллеги об этом говорят, как и официальные власти.

Но у нас общество очень неоднородное. Посмотрите на Москву и на регионы. В столице сейчас главная социальная реклама предлагает: "Возьми домой собаку". Возможно, с точки зрения тех, кто размещает эту социальную рекламу, именно это является в Москве главной проблемой?

Что касается регионов, то я много езжу в рамках Всероссийского крестного хода с мощами Преподобного Сергия Радонежского в команде Всемирного Русского Народного Собора, и могу сказать, что в регионах ситуация лучше, хотя тоже по-разному.

Чем ближе к театру военных действий, к зоне СВО, тем чаще можно увидеть "Z", тем больше патриотизма и осознанности у народа.

А осознанность – она от чего происходит? От того, что ты понимаешь: это не картинка на экране, это то, что может коснуться тебя лично. И когда ты живёшь в Белгороде, Курске, Ростове или в Крыму, то тебе понятно, что происходит.

У тебя не просто приезжают домой раненые близкие или мимо тебя проезжает военная техника. В любой момент в то место, где ты прямо вчера проходил, может прилететь какой-нибудь беспилотник, и погибнут люди, потому что ты уже живёшь рядом с фронтом.

А если ты живёшь в регионе, из которого ушло много добровольцев или на фронт отправились регулярные части с контрактниками, то ты знаешь истории о том, как возвращаются раненые, о том, как привозят домой и хоронят убитых.

В Москве, где не слышно грома пушек, всего этого нет совсем. Совсем – это, наверное, слишком сильно сказано, но в столице меньше ощущается осознание того, что же на самом деле происходит.

– И меньше социальной агитационной рекламы.

– Конечно. У нас этого пока нет. А должно быть, потому что без этого никак нельзя.

Мы можем приблизить нашу победу

– А самый часто задаваемый вопрос обывателей в Москве: "Как долго продлится спецоперация?" Это надолго?

– Если мы будем приближать нашу победу, то это ненадолго, и победа скоро наступит.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что мы будем приближать нашу победу?

– Это значит, что каждый на своём месте должен сделать максимум возможного. Если это доброволец, который пошёл на фронт, – честь ему и хвала, и все должны ему помогать. Но даже здесь, в тылу, мы имеем массу возможностей помогать.

Для начала мы можем помочь материально. Есть соответствующие фонды, которые всё собирают для победы – тот же ОНФ, с которым активно сотрудничает Царьград. Он собирает для различных подразделений то, что им нужно.

А сейчас, с наступлением холодов, потребуется много простых вещей – речь даже не о вооружении идёт. Можно помочь морально, писать письма бойцам. Например, дети пишут письма солдатам на фронт. И бойцы их читают!

У них нет там мобильных телефонов, потому что любой гаджет может стать мишенью для мины западного производства, которая направляется по сигналу гаджета при обстрелах. Зато письма с поддержкой они будут читать. Там, на линии фронта, слова поддержки имеют огромное значение.

Но слова имеют значение и здесь, далеко от фронта. Это те наши слова, которые мы можем сказать нашим знакомым или пользователям в соцсетях, когда они пишут, что им "надоело", мол, давайте жить мирной жизнью.

Им неважно, сколько погибло русских, им главное - отправиться за границу отдохнуть, и чтобы на них там не шипели русофобы, потому что они тоже русские.

Мы можем и должны этим людям дать бой. Если мы в этот момент смолчим, то предадим этих мальчишек и взрослых мужчин, которые за нас сражаются на фронте. Мы не можем молчать – это очень важно. И вот это всё называется мобилизацией общества.

Мы собирались на спецоперацию. В ответ Запад начал с нами войну

Мы должны осознать, что ведём войну. Мы на эту войну не собирались, мы собирались только на специальную военную операцию по очистке от нацизма Донбасса, его республик, которые заявили о своём нежелании оставаться в составе Украины в полном соответствии с Уставом ООН.

Они заявили о своей независимости ещё 8 лет назад. А их там утюжат, убивают все эти годы. Мы вступились за своих людей – за русских. А в ответ Запад начал с нами войну.

А к слову, Запад за кого вступился? У нас там русские люди живут, такие же, как мы. А у них там кто живёт? Запад вступился как бы за Украину, а на деле – за киевский режим. Значит, для них режим на Украине так же близок, как для нас близки защитники Донбасса.

Но этот киевский режим официально поддерживает нацизм. Там проходят факельные шествия, на государственном уровне чествуют Степана Бандеру и Романа Шухевича. И получается, что для Запада нацизм так же близок, как для нас Русский мир в Донбассе? 

Поэтому мы добиваем фашистскую гадину, которую не добили 70 лет назад. Значит, всё, что мы оставили под американцами в Европе, всё это теперь нацистская территория.

Программа "Царьград. Главное" выходит на "Первом русском" каждый будний день в 18:00. Не пропустите!