Медведь в лесу сдох? Минюст хочет изымать левые доходы чиновников

План противодействия

Новость о том, что российское Министерство юстиции готовит документ об изъятии незадекларированных доходов у чиновников, казалось, должна была перевернуть наш русский мир. Уж как-то слишком оно вдруг. Мы так привыкли к безнаказанности властных  мздоимцев, мы так упорно боролись с проклятой ООН и её Конвенцией против коррупции, что банальный законопроект, аналоги которого давно стали законами по все три стороны от нашего отечества, кажется деянием титанического масштаба. Китай, Иран, Польша – везде, куда ни кинь, наличие у чиновника доходов или имущества, которые нельзя объяснить его зарплатой или иными легальными источниками, заканчивает государственную карьеру и начинает уголовную. У нас, говорят, так нельзя – презумпция невиновности. Имущество ещё кое-как изымаем (об этом ниже), доходы – ни-ни.

Только что Царьград указывал на несоответствие – доходы простых граждан проверяются, доходы «сложных» – остаются без должного внимания. Между тем Минюст, оказывается, уже работал над устранением проблемы. Писал законопроект.

Разработка этого документа предусмотрена принятым год назад Национальном планом противодействия коррупции. В целом суть будущего (надеемся) закона соответствует знаменитой 20-й статье упомянутой Конвенции ООН о борьбе с коррупцией – Россия ратифицировала этот важный документ лишь частично, исключив, в числе прочего, ст. 26 «Ответственность юридических лиц», ст. 54 «Механизмы изъятия имущества посредством международного сотрудничества в деле конфискации», ст. 57 «Возвращение активов и распоряжение ими» и, главное, ст. 20 «Незаконное обогащение». Пресловутая 20-я статья как раз и предусматривает контроль доходов чиновников.

В декабре 2013 года премьер-министр Дмитрий Медведев попытался объяснить, почему мы не можем принять Конвенцию полностью:

Должностное лицо предполагается виновным в совершении коррупционного правонарушения и должно само оправдываться, доказывать, что оно не коррупционер… Сейчас, кстати, предложения по статье 20-й Минюстом готовятся... Но мы же понимаем, что наша правоохранительная система несовершенна. И если речь идёт о том, что сначала лицо предполагается виновным, а потом должно доказать, что оно не совершало этого, это вообще-то выход за основополагающие принципы уголовного права, которые у нас сложились.

Д. Медведев. Фото: www.globallookpress.com

Таким образом, «предложения» эти пишутся уже более пяти лет и до сих пор не готовы. По многим законопроектам бывает трудно сказать, кто их лоббирует, кто препятствует, но тут российские власти удивительно единодушны: против – все. Вроде бы и надо соблюсти приличия, но все же всё понимают, вот и премьер-министр прямо даёт понять, что противодействие коррупции открывает двери для разгула коррупции антикоррупционных органов. Только кромешная КПРФ пару раз пыталась настоять на полной ратификации Конвенции, но делала это скорее для мелкого пиара перед всеми пятью своими сторонниками.

Читаем декларации

Текст законопроекта пока не опубликован (всего пять с половиной лет работают, понятно, что сырой ещё), но уже известно, что контроль доходов должен затронуть не только государственных служащих в узком смысле этого определения, но и сотрудников госкорпораций, социальных фондов (включая Пенсионный), Банка России – словом, всех организаций, сотрудники которых подают сейчас декларации о доходах. Нам остро не хватает в этом списке топ-менеджмента компаний с государственным участием, но тут мы уж слишком много требуем…

Цитата из проекта законопроекта:

Планируется установить механизм для обращения в доход Российской Федерации денежных средств, полученных указанными лицами, обязанными отчитываться об их получении, в случае, если сумма указанных средств превышает общий доход данного лица и его супруги (супруга) за установленный период и ими не представлены сведения, подтверждающие получение этих денежных средств на законном основании.

Из этого следует, что с вступлением данного закона в силу средние суммы в декларациях, скорее всего, ощутимо вырастут: станет безопаснее как-то объяснить дополнительные доходы («мама подарила»), чем просто их утаивать, а потом жить в ожидании визита следователей с вопросом «Откуда дровишки?». Но и тут нельзя переборщить: понятно, что служащие, у которых будет самая резкая прибавка в доходах, вызовут особый интерес у контролирующих органов.

Фото: www.globallookpress.com

А будет ли толк?

Есть одно «но», которое не позволяет бурно радоваться долгожданной подвижке. Дело в том, что прецеденты изъятия «необъяснимого» имущества уже существуют: у Генпрокуратуры есть соответствующие полномочия (230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам»), впервые их стали применять в 2015 году, а год спустя Конституционный суд подтвердил их законность. Более того, в чём-то мы пошли даже дальше Запада: КС тогда постановил, что «спорное имущество подлежит конфискации целиком, даже если было частично оплачено из законных доходов». Столь резкое определение было вынесено после рассмотрения «коррупционного дела» о том, как муж женщины-клерка из районной администрации в Башкирии прикупил себе грузовичок, а прокуроры не поверили, что покупку спонсировал тесть. Грузовичок был обращён в пользу государства.

Чего же тут плохого? То, что таких дел было довольно много, но все они – на низовом уровне. То младший офицер квартиру приобрёл, то служащая исправительного учреждения на слишком дорогой машине приехала. То есть никакого нового закона на самом деле не надо, нужна пара слов в действующий, к словам об изъятии имущества добавить: «и денежных средств». Жаль только, что механизм перестаёт работать, как только речь заходит о сколько-нибудь значимом персонаже.

Тогда зачем же на первые страницы многих изданий вывели радостное сообщение о ведущейся в Минюсте работе по написанию этой пары слов? Потому что заждались. Достало. Давно пора.