"В Париже - шок и растерянность": Теперь и французы плачут. Их бросили - расследование Le Monde

31 августа 2013 года французские истребители Rafale уже стояли на взлётной полосе. Франция и США были готовы нанести совместный удар по режиму Башара Асада в ответ на применение химического оружия. Но в последний момент Барак Обама изменил решение и заявил, что сначала обратится к Конгрессу. В Париже - шок и растерянность.

Le Monde опубликовала расследование "Трансатлантический развод" про то, как США оставили Францию одну в Сирии. В материале издания прослеживается, как США тогда, почти 12 лет назад, начали отход от роли мирового гаранта безопасности, почему Ангела Меркель сыграла ключевую роль в решении Обамы, и как Владимир Путин превратил слабость Запада в дипломатическую победу. Сирийский кризис 2013 года стал символом новой эпохи - эпохи, где Европа больше не может рассчитывать на Вашингтон. Вот так, теперь и французы плачут. Их бросили - расследование Le Monde.

"Красная черта"

Как США оставили Францию одну в Сирии: поворотный момент трансатлантических отношений. По мотивам расследования Le Monde, "Трансатлантический развод", сокращенная версия.

31 августа 2013 года - дата, которую Франция не забудет. В тот вечер французские истребители Rafale уже стояли на взлётной полосе, готовые атаковать военные объекты режима Башара Асада в Сирии. Всё было рассчитано, все договорённости с Вашингтоном достигнуты. Франция собиралась вместе с США ответить на применение химического оружия - "красную черту", о которой Барак Обама предупреждал за год до этого. Но внезапно всё изменилось: президент США сообщил Франсуа Олланду, что перед принятием решения о военной операции он обратится к Конгрессу.

Фактически - отказ.

Франция осталась одна. В Париже - шок и растерянность. Дикий ужас охватил Елисейский дворец. Этот поворот стал тяжёлым ударом не только по внешнеполитическим амбициям Парижа, но и по всей системе трансатлантических отношений. То, что казалось крепким военным союзом, затрещало по швам.

Летом 2013 года сирийская гражданская война уже два года продолжалась с ужасающей жестокостью. "Режим Асада", как пишет Le Monde, пытаясь удержать власть, применял всё более крайние меры, включая запрещённое международными конвенциями химическое оружие. Западные разведки фиксировали отдельные случаи его использования ещё с 2012 года. Тогда же Обама публично озвучил ту самую "красную черту": применение или распространение химоружия станет поводом для прямого вмешательства США.

Зариновая атака

21 августа 2013 года в пригороде Дамаска, в Восточной Гуте, произошла атака с применением зарина, утверждает Le Monde. Погибли около 1500 человек. В интернете моментально распространились ужасающие видео: дети, задыхающиеся в муках, целые семьи, убитые во сне. Шок был тотальным. Париж, Лондон и Вашингтон начали срочную координацию. Красная черта была явно пересечена - Запад должен был ответить.

Вспоминая опыт Ирака и ошибку с "пробиркой" Колина Пауэлла в 2003 году, на этот раз все действовали аккуратнее. Западные спецслужбы собрали доказательства, штабы начали готовить операцию. 27 августа Олланд на конференции послов в Париже открыто заявил: Франция готова наказать виновных. Это слово - "наказать" - он выбрал намеренно. Париж хотел показать: он не просто союзник, он инициатор.

Операция планировалась на выходные 31 августа - до начала саммита G20 в Санкт-Петербурге, где Россия должна была принимать лидеров мира. Но всё пошло не по плану.

29 августа парламент Великобритании отверг предложение премьер-министра Дэвида Кэмерона о присоединении к военной операции. Это стало сигналом: даже один из ближайших союзников США - не готов. Голосование в Лондоне потрясло Обаму. Тем не менее, Франция сохраняла решимость. В Париже срочно созвали высшее военное и политическое руководство. Министр обороны Жан-Ив Ле Дриан даже прервал вручение наград в Бретани, чтобы вернуться в Елисейский дворец.

"Это был удар по голове"

И вот 31 августа. Вся французская машина была заведена, операция - на старте. И тут звонок из Вашингтона. В 18:15 по парижскому времени Обама лично сообщает Олланду: он решил обратиться к Конгрессу. Это означало только одно - операция отменяется.

Шок и растерянность в Елисейском дворце были полными. "Это был удар по голове", - вспоминал позже Ле Дриан. В своих мемуарах Олланд назвал это "самым тяжёлым моментом президентства". Франция, готовая к действию, оказалась без союзника - и, следовательно, без операции. Военно провести атаку в одиночку она не могла, политически - не имела права.

Обама позже объяснил своё решение: если США втянутся в конфликт, они окажутся ответственными за Сирию на десятилетия вперёд. "Но я не был избран для этого", - признался он. В Белом доме тогда рассматривали разные точки зрения. Один из советников Обамы, Бен Роудс, позже писал, что президент советовался с тем, чьё мнение особенно ценил - с Ангелой Меркель. И она, как всегда осторожная, призвала подождать: отчёта ООН, решения Совбеза, общей поддержки в Европе. И Обама, колебавшийся, окончательно утратил волю к действию.

Выход предложил Путин

Выход из сложившейся ситуации предложил Владимир Путин. На саммите в Петербурге он и Обама обсудили возможность разоружения Сирии от химоружия. Идею озвучил Джон Керри, а вскоре она стала официальной. 14 сентября США и Россия договорились о передаче сирийского химического арсенала под международный контроль. Для Вашингтона это был способ сохранить лицо. Для Франции - горькое разочарование.

В Париже этот шаг восприняли как второе предательство. Франция не участвовала в договорённости, оказалась в стороне. Более того, благодаря соглашению Асад оказался в статусе партнёра. Его не наказали - напротив, его признали. Это деморализовало сирийскую умеренную оппозицию, с которой работали европейцы. Многие боевики в отчаянии перешли в ряды ИГИЛ*. Красные линии исчезли, а влияние России только усилилось, сокрушатся Le Monde.

Франсуа Олланд в книге "Перевороты" резюмировал: в 2003-м США свергли Хусейна, ссылаясь на несуществующее оружие массового уничтожения. А в 2013-м отказались действовать, даже когда оно было применено. Это был не просто поворот - это был слом всей стратегии.

Европа осталась одна

Сирийский кризис стал водоразделом. Франция - и шире Европа - впервые поняли: на США больше нельзя полностью рассчитывать. Жан-Ив Ле Дриан открыто заявил: это был настоящий разрыв. Европа осталась одна - и пока так и не нашла, как жить в новой реальности.

Франсуа Делатр, посол Франции в Вашингтоне в те годы, позднее сравнил три ключевых кризиса: Босния, Сирия, Украина. Во всех случаях европейцы хотели действовать, но без американской поддержки были бессильны. Разница в том, что в Боснии США вмешались. В Сирии - нет. Это и стало новой нормой: Америка вмешивается только тогда, когда затронуты её собственные интересы. Всё остальное - чужие проблемы.