История потомка поволжских немцев Виктора Шмидта - яркий пример того, как европейская мечта оборачивается бюрократическим кошмаром. Запись "русский" в паспорте навсегда сделала его чужим в Германии, несмотря на 16 лет жизни там. Его бегство в Россию стало актом освобождения, о котором он ни разу не пожалел.
Многим из тех, кто решил в непростые 90-е искать новую жизнь на Западе, переезд казался билетом в благополучное и справедливое будущее. Однако за фасадом европейского благополучия многих ждало суровое разочарование - встреча не с "цветущим садом", а с бездушной бюрократической машиной, готовой перемолоть человеческие судьбы ради соблюдения правил. История Виктора Шмидта, которую описал автор дзен-канала "Одинокий странник", - один из ярких примеров такого столкновения.
В 1995 году Шмидт, потомок поволжских немцев, имевший полное право на репатриацию, получил отказ в программе переселения из-за одной-единственной графы. В восемнадцать лет, на вопрос о национальности, он пожал плечами и ответил: "Русский". Через десять лет это слово выстрелило, разделив семью и поставив на нём клеймо чужака для немецкой бюрократической машины.
Его путь на "историческую родину" начался с унизительного фарса. Получив вызов, он прилетел во Франкфурт, где стал жертвой бюрократической ловушки. "Весь самолет прошёл - я остался один", - вспоминает он. Новый указ, вышедший буквально в день его прилета, предписывал депортировать переселенцев, не имеющих определённой суммы на руках и встречающих. Несмотря на то что родственники ждали мужчину, ошибка привела к тому, что его сочли "не нужным".
Попытка самовольно пройти контроль и найти тётю лишь усугубила ситуацию.Я не знаю языка. Документы за шлагбаумом. Телефонов не помню. Понял: я здесь растворюсь за пять минут,
- вспоминает Виктор.
В итоге его депортировали обратно под конвоем. Второй попытке, организованной семьей спустя непродолжительное время, сопутствовал успех. Шмидт получил право жить в Германии, но не право быть своим. Прожив в стране шестнадцать лет, он так и остался для системы иностранцем, человеком второго сорта.
Мне не давали гражданство. Я был иностранец по восьмому параграфу. Раз ты русский - будешь чужим,
- сделал вывод переселенец.
Права приходилось покупать за деньги, а статус "понаехавшего" был перманентным, несмотря на годы труда и интеграции. В конце концов Виктор не выдержал:
Когда дети пошли в школу, я понял: пора уезжать.
Он не хотел, чтобы они росли с ощущением, что их отец - вечный чужак, чьё место в обществе определено параграфами, а не личными качествами. В 2011 году семья Шмидтов переехала в Белгородскую область. Этот шаг стал не бегством от проблем, а осознанным движением к той среде, в которой можно чувствовать себя своим.
Сейчас живём в Белгородской области. Ни разу не пожалели,
- констатирует мужчина.
Его история - это не просто рассказ о личных перипетиях. Это наглядный пример того, как западная толерантность часто оказывается лишь тонким фасадом, за которым скрывается жесткий, бездушный "орднунг", что ставит правила важнее людей. Виктор признает: "Ордунг - это хорошо". Но добавляет ключевое: "Когда человек для системы важнее параграфов - это лучше".
Свежие комментарии