Если верно утверждение, что нефть – это кровь войны, то Россия сейчас страдает от острейшего кровотечения, вызванного сотнями порезов, нанесённых "обломками сбитых беспилотников", непрерывным потоком сыплющихся на наши нефтеперерабатывающие заводы, нефтебазы и портовые терминалы.
Только с начала августа текущего года мониторинговые ресурсы сообщали примерно о полутора десятках таких инцидентов.
В большинстве случаев повреждения относительно невелики, однако даже они ведут к остановке работы предприятий. Что уж говорить о случаях, когда врагу удаётся добиться более серьёзных попаданий.Отмечается повышенная частота ударов: 16 НПЗ поражены с августа. Общая мощность поражённых НПЗ – около 114,5 млн тонн в год. Эксперты пишут, что общий объём выведенных из строя мощностей переработки нефти в России превышает 17-20%. Это не значит, что заводы разрушены. НПЗ – огромная территория, но после "прилётов" требуются ремонты различной степени сложности,
– отмечает канал "Два Майора".
Естественно, череда "внеплановых ремонтов" не могла не сказаться на стоимости топлива. В южных и центральных регионах оптовые цены на бензин АИ-92 достигли рекордных 73 800 рублей за тонну. Это примерно на 30% выше уровня январских цен. Рост цены топлива на треть за девять месяцев – если и не катастрофа, то нечто очень близкое к ней.
Во-первых, потому что наш нынешний конфликт с Западом является войной на истощение в чистом виде. В таких войнах ключевое значение имеет стабильность экономики: проигрывает не тот, кто разбит на поле боя, а тот, кто больше не способен выносить тяготы войны. Взрывной рост стоимости топлива бьёт по всем отраслям экономики, подкашивает сельское хозяйство, логистику, все сложные производства, имеющие в своей структуре длинные цепочки снабжения, провоцирует рост цен и, соответственно, инфляцию.
Наиболее тяжёлая ситуация складывается в Крыму, где уже введены ограничения на заправках – не более 30 литров в бак или канистру. Топливный дефицит ощущается в Рязанской, Ленинградской, Нижегородской областях и регионах Дальнего Востока. Их власти (пока) не вводили общих ограничительных мер, однако сами сети АЗС устанавливают лимиты на отпуск топлива, местами более жёсткие, чем "крымские нормативы", – 10-20 литров топлива в одни руки. Некоторые компании прекратили отпуск топлива в канистры и остановили обслуживание по топливным картам.
Эти меры должны помочь владельцам сетей переждать непростой период дефицита и не закрывать временно АЗС, как это произошло ранее с отдельными небольшими заправками. В целом ситуация касается в первую очередь Центральной России, юга страны, Поволжья и Дальнего Востока,
– сообщил журналистам президент Независимого топливного союза (НТС) Павел Баженов.
При этом совершенно очевидно, что на уровне АЗС эта проблема не решается. Не решается она и на уровне правительства, которое для стабилизации топливной ситуации ввело эмбарго на экспорт бензина, тем самым подрезав стране валютные доходы, очень нужные на закупку огромного количества компонентов для производства оружия. Да и вообще, никакие экономические приёмы не будут работать до тех пор, пока противник способен физически повреждать заводы и жечь нефтебазы.
ПВО работает, но…ПВО и так работает на максимальной эффективности, но нужно понимать, что стопроцентную защиту ни одна система ПВО в мире не обеспечивает. Главный упор делается именно на гражданскую инфраструктуру, которую защитить мы пока ещё стопроцентно не можем. То есть комплексы противовоздушной обороны и РЭБ-средства требуются на линии боевого соприкосновения. Частично прикрыто множество объектов на территории Российской Федерации. Но нужно понять: максимально обеспечить по-быстрому мы противовоздушную оборону не можем на всех направлениях и во всех населённых пунктах,
– отметил в разговоре с Царьградом военный аналитик, редактор журнала "Арсенал Отечества" Алексей Леонков.
В последнее время стали появляться признаки, что на земле ситуация понемногу меняется в лучшую сторону. В частности, опубликовано видео Самарского нефтеперерабатывающего завода, все ключевые установки и хранилища топлива которого закрыты внушительного размера решётчатыми конструкциями.
Царьград был первым отечественным СМИ, писавшим о необходимости применения этой меры ещё в мае 2023 года. И вот два с половиной года спустя, на четвёртый год тяжелейшей войны, мера реализована. Причём видно, что к защите завода подошли не формально, а с умом: высота защитных конструкций над оборудованием составляет около пяти-семи метров. Это очень важно. Дело в том, что при прохождении метра воздушного пространства кумулятивная струя может терять до 50% проникающей способности. Это значит, что (в самом лучшем случае) при преодолении пятиметрового расстояния остаточная бронепробиваемость кумулятивного потока составит около 3% от исходной.
В отношении фугасных боеприпасов защита также будет работать, хоть и не столь эффективно. При подрыве 50 килограммов тротила наверху решётчатого ограждения до защищаемой конструкции докатится порядка 20-30% от изначального избыточного давления ударной волны. Иными словами, решётки позволяют снизить эффективность вражеских боеприпасов на 70-80% по сравнению с ситуациями, когда они взрываются непосредственно на перекрытиях строений или инженерных сооружениях.
Разумеется, это не панацея, но такая конструктивная защита, особенно как она реализована, позволяет удалить точку взрыва от самого объекта. Это на порядок снижает воздействие на него ударной волны и осколков. Причём в том числе и от злополучных обломков. Удаление на пять-семь метров позволяет свести к минимуму ущерб, а в некоторых случаях решётки могут вызвать разрушение БПЛА без детонации боевой части. Так что – здраво, и хороший пример для подражания. И уж точно дешевле дорогостоящих ремонтов НПЗ. И бетонные защитные укрытия тоже нужны. Просто подобные решётки всё-таки быстрее соорудить. Да и одно другому в целом не мешает. Главное – не ждать жареного петуха,
– оценил ограждения Самарского НПЗ Андрей Васильев, автор Telegram-канала "Русский Инженер", инженер-ракетостроитель по образованию.
Мнение это уже имеет реальное практическое подтверждение, причём не только из иранского опыта, на который в 2023 году ссылался Царьград, но и недавнего отечественного. В частности, наличие защитных конструкций позволило минимизировать повреждения Сызранского НПЗ, подвергшегося вражескому удару в августе нынешнего года.
Наметились некие позитивные сдвиги в деле ПВО. Минобороны поставило на поток подготовку мобильных зенитных расчётов на пикапах (скопировав тактику ВСУ 2022-2023 годов), а некоторые, судя по всему, добровольческие подразделения начали использовать для борьбы с дронами спортивные самолёты Як-52, опять же повторив опыт врага прошлых лет.
Раз за разом отстаём на шагПроблема в том, что все эти меры только начинают внедряться, а системная проблема, порождённая вражескими дронами, и её тяжелейшие последствия – уже здесь. Гром прогремел, и жареный петух уже клюнул, пока принимающие решения лица раздумывали: надо ли креститься или и так пронесёт.
Конкретный пример: сейчас основной рабочей лошадкой ВСУ при нанесении ударов на большую глубину является беспилотник АН-196 "Лютый". Эти дроны оснащаются 75-килограммовой боеголовкой, которая при взрыве формирует "ударное ядро". Особенность последнего состоит в том, что оно имеет кратно меньшую проникающую способность, чем кумулятивная струя, но при этом не рассеивается в полёте, а потому считается наиболее выгодным средством преодоления экранов на бронетехнике. А вот в 2023-2024 годах ВСУ пытались терроризировать наши тылы с помощью беспилотников "Бобёр", которые оснащались советским инженерным кумулятивным зарядом КЗ-6 массой до пяти килограммов.
Поэтому, если бы защитные конструкции были возведены над нашими НПЗ в прошлом и позапрошлом году, то они могли бы обнулить эффективность вражеских дронов, а сейчас те же самые конструкции лишь минимизируют ущерб от вражеских прилётов.
То же самое касается и мобильных групп ПВО. Мы сами показали, что стоит поднять высоту полёта "Гераней" выше 2,5 километра, и эффективность пулемётных тачанок становится равной нулю.
Легкомоторные самолёты являются идеальным средством перехвата медленных пропеллерных дронов, тарахтящих к цели со скоростями самолётов Первой мировой войны. Но появление над полем боя реактивных дронов или примитивных ракет (пример реактивных "Гераней") делает их почти бесполезными.
Ситуация такова, что мы находимся на шаг впереди противника в разработке и применении средств поражения его тылов, но сами хронически отстаём от него в вопросах защиты собственной территории. А в войне на истощение, которую ведёт наша страна, именно второе имеет первостепенное значение. Простой пример: казалось бы, что мешало отечественной оборонке наладить за три года войны производство истребителей уровня Великой Отечественной? Наш гигантский ВПК не может повторить поршневые Як-9, ЛаГГ-3, американский P-39 "Аэрокобра"? Наши госкорпорации с миллиардными бюджетами и сотнями тысяч сотрудников, десятками тысяч инженеров не смогли произвести простенькие самолётики? Или, может быть, им их просто никто не заказал?
В сухом остаткеЕсть мнение, что ВКС в их нынешнем формате не справляются с защитой страны от дронового террора. Решение проблемы лежит на поверхности: выделение войск ПВО в отдельный вид войск, назначение им своего командующего, который лично будет отвечать за защиту страны от ударов, выделение соответствующих полномочий и бюджета.
Украинские тихоходные дроны уже давно стали бичом приграничных и уже совсем не приграничных областей, ежедневно "вынося" нам своими "обломками" нефтебазы и промышленные объекты. Мы два года твердим, что война требует восстановить войска ПВО, вернуть в ПВО истребительную авиацию – толку ноль! Главкомат ВКС глух! И это понятно – это потеря генеральских должностей, уменьшение влияния и веса в военной иерархии. "Рулить" всем – это же так почётно! То, что с каждым месяцем число дронов противника растёт, – ну и что! Зато у нас "Кинжалы" меткие и ракеты быстрые! Мы находимся в очень опасной точке войны. Точке, за которой мы либо мобилизуемся и додавим врага – вырвем у него такую важную для нас победу, тяжёлую, кровавую, но ПОБЕДУ, либо груз наших системных проблем, чиновничье-бюрократической косности, обывательского безразличия и апатии загонят нас в бездонное болото,
– писал военный обозреватель Владислав Шурыгин в июле 2024 года.
Нетрудно заметить, что с тех пор ситуация если и изменилась, то совсем не в лучшую сторону.
Проблема будет сохраняться (или даже усугубляться) до тех пор, пока не будет конкретного ответственного лица или ведомства за прорывы нашей ПВО летающими украинскими пепелацами. Ответственность за текущую ситуацию "размазана", а значит, не отвечает никто и адекватных мер выработано не будет,
– комментирует нынешнее состояние нашей ПВО Telegram-канал "Два Майора".
И на это крайне сложно что-либо возразить. Войска ПВО находятся в подчинённом положении, командование ВКС всегда может "прикрыться" от упрёков в провале обороны тем, что решало другие задачи, наступательного характера, а страна продолжает гореть и истекать кровью под непрерывными вражескими ударами, остановить которые при другом подходе к делу было бы вполне возможно.
Свежие комментарии