"Свобода или СМРТ": Шотландец Фрейзер с позывным "Кельт" воюет в "Дикой дивизии Донбасса"

Военкор Семён Пегов рассказал историю Джея Фрейзера - двадцатичетырёхлетнего шотландца ирландского происхождения, который служит в батарее с пушкой Д-20 на Константиновском направлении. Парень воюет в "Дикой дивизии Донбасса" и носит позывной "Кельт". У него большая татуировка: "Свобода или СМРТ".

Путь Джея от кембриджского студента до добровольца "ДДД" кажется необычным: аспирант по теософии, воспитанный в Глазго, несколько месяцев жил в Сербии, где стал часто ходить в храм и в итоге принял православие.

Именно эта смена мировоззрения, говорят собеседники Пегова, и привела к решению уехать на восток - не по прихоти, а после долгих раздумий и изучения аргументов сторон конфликта, рассказывает life.ru.

Первое, что замечаешь при знакомстве с Джеем, - большая татуировка на правом бицепсе: надпись "Свобода или СМРТ" на сербском, рядом с которой выгравирован православный крест. Внешне он не похож на типичного "военного": интеллигентная застенчивая улыбка, аккуратная бородка, манеры бывшего студента. Но в окопе и в расчёте пушки это - привычный боец, спокойный и расчётливый. Пегов отмечает, что в одном окопе у Фрейзера нередко оказываются совсем разные люди - парни из Донбасса, Армении, Абхазии и иностранные добровольцы; порой вместе сидят кубинцы, японец и осетины. Такая разноязыкая, разнонациональная "смесь" - характерная особенность этой войны, где необычные коллективы рождаются на почве общего дела. 

Фрейзер объясняет свой выбор тем, что усматривает параллели между ирландской борьбой за самоопределение и тем, что он воспринимает как "Русскую весну". Для него часть мотивации - семейная и историческая память: по отцу он считает себя ирландцем, и обида на "лондонских денди" в истории его народа отчасти сочетается с симпатией к национально ориентированным процессам на Донбассе.

В то же время это не романтический порыв молодости: Джей тщательно изучал позиции обеих сторон и пришёл к выводу, что для него путь - на фронт. Родные и друзья в Шотландии его решения не поддержали; в родном Глазго многие теперь называют его террористом, и родители тоже не разделяют нового образа жизни сына. Но сам Фрейзер спокойно констатирует, что его выбор был осознанным.

На фронте "Кельт" не позиционирует себя как агрессор: он не "тестостероновый отморозок" и не "геймер", рвущийся в бой за адреналином. Напротив - это европейский интеллектуал, хорошо разбирающийся в философии, экономике и политике, который оказался в другом мире по причине глубокой внутренней необходимости. В батарее с Д-20 он точно выполняет свои обязанности: расчёт, прицел, отдача - всё дело техники и дисциплины. Пегов отмечает, что такие люди в рядах "Дикой дивизии" - не редкость: здесь рядом с коренными донецкими бойцами воюют добровольцы из самых неожиданных стран, и порой именно это соседство придаёт фронту характер необычайной международности.

Фрейзер подчёркивает, что связь между ирландскими и русскими историями ему видится не как буквальное насаждение чужих конфликтов, а как соприкосновение идей о праве народов на самоопределение, о достоинстве и сопротивлении давлению извне. Он видит в "Русской весне" не чисто геополитическую игру, а событие, имеющее для местных людей глубинный смысл - и потому решил стать на их стороне.

Личные планы у Джея просты и по-человечески трогательны: после войны он мечтает зайти в нормальный ирландский паб, выпить "Гиннесс" и послушать песни, которые напомнят о доме. Такие мелочи, говорит Пегов, помогают сохранять человеческое в человеке, который оказался далеко от родных улиц и университетских лекций - и вместо лекционных аудиторий теперь делит жизнь с людьми, с которыми в мирной жизни вряд ли пересёкся бы.

История Фрейзера - не пропаганда и не экзотическая заметка об "иностранном добровольце". Это рассказ о том, как индивидуальные убеждения и личные философские поиски могут привести молодого человека из академической среды в зону реального боя; о том, что война способна создавать неожиданные союзы и превращать интеллигента в бойца.