Разбила жизнь иноземной сопернице: невероятная сила воли Майи Плисецкой в личной драме

Её щедрости не было предела: особняк в Мюнхене, роскошные подарки, связи и вся её жизнь. Легендарная западная актриса Мария Шелл была готова на всё ради любви к русскому композитору Родиону Щедрину. Но он, продержав её в тайне одиннадцать лет, сделал окончательный выбор. Не в пользу денег и страсти, а в пользу великой русской балерины — своей жены Майи Плисецкой.

Шокирующие детали любовного треугольника, едва не закончившегося трагедией, всплывают спустя десятилетия.

Весной 1991 года врачи, вскрывшие дверь особняка в элитном мюнхенском квартале, обнаружили звезду Голливуда Марию Шелл без сознания. Рядом лежали пустые упаковки снотворного и фотография Родиона Щедрина. На каждой странице её дневника была выведена одна и та же отчаянная молитва: «Он вернётся. Надо ждать». Этим «он» был русский маэстро, чей одиннадцатилетний роман с Шелл оставался тайной за семью печатями. Об этом пишет РИА Новости.

Их знакомство в 70-х подавалось как творческая дружба. Обладательница «Оскара» Шелл помогала супругам Плисецкая-Щедрин с гастролями на Западе, финансировала их переезд, дарила дорогие подарки. Но за маской благодетельницы скрывалась женщина, страстно влюблённая в русского гения. С начала 80-х Щедрин вёл двойную жизнь, тайно прилетая к Шелл в её европейские резиденции, уверяя её в скором уходе от жены.

Крах наступил в 1991-м. Улетев к Плисецкой в Испанию «на пять дней» по срочному вызову, Щедрин не вернулся. Узнав, что его видели в Париже с женой, счастливым и смеющимся, Шелл приняла смертельную дозу таблеток. Врачи чудом откачали её. Очнувшись, её первым вопросом было: «Родион звонил?

». Правда оказалась жестокой.

Причины его окончательного выбора в пользу Плисецкой очевидны. Их творческий союз был нерушим: тридцать балетов, написанных специально для неё. Как позже признавался сам композитор, без её гения его музыка теряла смысл. Железная воля балерины также сыграла роль — она дала понять, что уход положит конец его карьере в мире искусства. И он вернулся. К своей Музе. К России. А заплатить за этот выбор пришлось другой женщине, так и не сумевшей купить любовь русского гения.