День славянской письменности и культуры, приуроченный ко дню церковной памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славянских народов, в России является государственным праздником. Но что в сегодняшних условиях реально делается для того, чтобы сохранить основы нашей культуры не только в России, но и во всём Русском мире, к которому относятся не только славянские страны? Об этом Царьград побеседовал с доктором филологических наук, главным библиотекарем Российской государственной библиотеки Татьяной Мироновой.
«Царьград»: Татьяна Леонидовна, славянской письменности и культуре уже более тысячи лет. Но её основа, кириллица, сдаёт свои позиции последнее время. Причём как на постсоветском пространстве, последний пример Казахстан, который решил на латиницу перейти, так и в православной Сербии, где происходит вытеснение кириллического алфавита латиницей. В чём причина этого процесса и можно ли это остановить?
Татьяна Миронова: Причина перехода с кириллицы на латиницу – это политика и только политика. Кто-то, как многие сербы, тяготеет к западным культурам, и сегодня им легче действовать в рамках латинского алфавита. Кто-то – к турецкой культуре, как те же тюркские страны Средней Азии (в том числе и Казахстан), поэтому в глобальном пространстве им тоже удобнее действовать на основе латиницы.
Но нам здесь важнее всего заглянуть к себе и не допускать никаких реформ и переходов у себя. А такие угрозы тоже существуют. Потому что и у нас налицо тяготение к английскому алфавиту через английский язык и пренебрежение русским правописанием и орфографией, да и вообще языком. Последние уродцы, которые больше всего на слуху, это – «лайфхак» и «хэштэг». Откуда они взялись? Понятно, что английские заимствования. Но неужели нет никаких подобий в русском языке? Да великий и могучий русский язык сотворит вам любые слова, которые будут и меткие, и подобные по смыслу! Но сейчас, наоборот, продвигается чужесловие.
Ц.: Со стороны некоторых политиков Украины уже звучали угрозы перевести на латиницу даже украинский язык. Возможно ли это, не опасно ли это для самого украинского языка и украинской культуры?
Т. М.: Да, это очень опасная тенденция. Она основана на почве сегодняшней жестокой розни между русскими и украинцами. Из-за этой розни, к великому сожалению, большинство русских людей должны разделиться сами в себе, поскольку имеют кровь и малороссов, и белорусов, и великороссов. И в этой ситуации украинские политики-русофобы, действительно, рано или поздно могут принять такое опаснейшее решение.
Фото: www.globallookpress.com
Но ведь латинский алфавит гораздо примитивнее, чем кириллица! Он гораздо хуже отражает особенности нашего славянского звучания. И переход на латинский алфавит очень осложнит жизнь украинцев, потому что им придётся для многих звуков своего языка использовать несколько букв сразу, а не одну букву, как у нас в кириллице, которая специально была создана для славян.
Кириллица же алфавит подлинно совершенный! В этом едины многие специалисты по знаковым системам международного уровня. В кириллице каждому звуку находится буквенное соответствие. Повторюсь, латиница в этом смысле гораздо примитивнее. Поэтому в славянских языках, которые пользуются латинским алфавитом (польском, чешском и ряде других), очень много всевозможных графических дополнений для того, чтобы точнее выразить звучание.
Ц.: И в то же время есть тенденция к унификации и упрощению? Как, например, в тех же современных мобильных телефоны без кнопок: всё в одном месте – в одном телефоне и банк, и записные книжки, и кино... Может, и с языком такая же тенденция, люди стремятся к упрощению?
Т. М.: Да, есть такая тенденция. И это – страшная тенденция, говорящая только об одном: что человек разумный, как вид, стремительно преобразуется в «человека глазеющего». И больше ничего. Мне все эти однокнопочные усовершенствования, когда всё можно нажатием кнопки получить без напряжения ума, напоминают обезьяну, которая получает лакомство в результате того, что включает какую-то лампочку. То есть переход на условные рефлексы для получения каких-то благ. И больше ничего.
Но ведь человек создан так, чтобы постоянно напрягать свой ум! И наша задача как раз не облегчать и упрощать язык, к чему стремится современное общество, а подчас и власть, потому что с примитивными существами гораздо легче управляться. Наша задача усложнять язык. Умный язык порождает умный народ. Умный язык – это сложный язык, язык со множеством высоких духовных, отвлечённых понятий и слов. Этот умный язык питает человека, делая его умнее.
Ц.: Известно, что в 1990-е годы изучение русского языка в странах мира резко сократилось. Сейчас же, как, например, утверждают в фонде «Русский мир», мы имеем дело с обратным процессом. Действительно ли это так?
Т. М.: Наверное, разочарую вас своим ответом, но я не верю, что русский язык возвращает свои позиции в мире в степени массового изучения. Да, некоторые политики или бизнесмены, чтобы лучше понять тонкую русскую психологию через язык, могут изучать какие-то русские слова и выражения и даже цитировать Пушкина. Но потребность у прагматичного Запада, как и у прагматичного Востока, в русском языке на сегодняшний день практически отпала.
Да, может быть, нас будут изучать как потенциального геополитического противника. В это я могу поверить, потому что русский человек непредсказуем, русский человек остаётся загадкой для Запада. А русский язык с его картиной мира, конечно, частично раскрывает русскую загадочную душу. И вот для этих целей его изучение возможно.
При этом я полагаю, что всё наше внимание и влияние, в первую очередь, должно быть уделено русскому языку внутри России. Через русский язык, его картину мира, богатство и ум, мы можем воспитать чудесное новое поколение русских людей с блистательным самосознанием, умеющих тонко, прекрасно мыслить, умеющих быть русскими в полном смысле слова. Потому что слово «Русь» в своём древнем корне, а наша генетическая память прекрасно помнит древние корни, означает «белый», «светлый». То есть мы воспринимаем себя как народ света и добра.
Фото: www.globallookpress.com
Ц.: А какова всё-таки основная проблема нашего языка внутри нашей страны? Засилье чужеродных слов?
Т. М.: Можно назвать несколько главных проблем. Во-первых, низкопоклонничество перед английскими заимствованиями. Как это было с французским языком перед нашествием Наполеона, так и сегодня мы заимствуем всё подряд без всякого разбора. Да, когда-то язык всё это рассортирует, выкинет, забудет большую часть заимствование, но сегодня мы в этом мусоре живём. И этим мусором дышим.
Во вторых, это – сегодняшняя потрясающая невосприимчивость к сквернословию. Многие люди употребляют скверные слова как естественный, нормальный язык. И это ужасно. Сознание человека просто погружается в смрад и вонь! Это – вторая наша проблема.
И третья проблема – это то, что мы отошли от светлых источников нашего языка. От литературы, потому что перестали читать классику, от церковнославяного языка. Даже среди православного духовенства слышны призывы славянский богослужебный язык изъять из обращения, и всё перевести на современный русский. А ведь это – наши источники! И ещё один источник – наш народ, с его говорами и диалектами. Вымирающая деревня, конечно, не рождает никаких новых слов.
Вот наши ключевые проблемы.
Ц.: За последние годы «наши западные партнёры» сделали очень много, чтобы представить образ Русского мира, который включает в себя русский язык, русскую культуру и идентичность, в негативном свете. Даже само словосочетание «Русский мир» на Западе зачастую вызывает негативный оттенок. Существуют ли методы, как, напротив, представить положительным образ России и русской культуры за рубежом?
Т. М.: Конечно. Точно так же, как действуют наши враги, продвигающие свои картины мира. Вспомните, как в 1990-е годы мы восприняли американцев: открытые, душевные, добрые, щедрые. Этот образ был внедрён в наше сознание, а потом многие поехали в Америку и увидели, что всё совсем не так.
Но о себе нам и врать-то не надо: мы действительно, в большинстве своём, очень добрый, светлый и честный народ. Не знаю, кто заведует у нас пропагандой, меня больше интересует мой собственный народ внутри моей страны, но в обоих случаях нужно представлять русскую картину мира. Она есть. Она реконструирована. Она воссоздана. Но ни телевидение, как я ни бьюсь, ни радио не воспринимают необходимость таких вещей.
Сегодня я вам объяснила, что такое слово «русский», в чём его корень, но ведь точно также можно объяснять и все наши пространственные понятия — верх, вниз, правый, левый, вперёд, назад. Они же у нас вписаны в категории добра и зла: двигаться вперёд — это хорошо, а отставать и пятиться – плохо. Или, например, действовать рукой сильной, крепкой, правой – это добро. А вот «левачить», ходить «налево» – плохо. Смотрите, сколько всего интересного! Куда ни загляни. И даже с некоторыми заимствованиями – какая красота! Так, совсем недавно я для себя узнала, что такое слово «забулдыга». Мы все его знаем, все употребляем. А ведь это – заимствование, в нём есть татарское словечко «булды», что значит «хватит». А забулдыга – это тот, кто перешагивает через «хватит».
Фото: www.globallookpress.com
Или, например, такие высшие понятия, как «хлеб насущный», «чаша спасения», «камень преткновения» – всё пришло из церковнославянского. Но и в низших понятиях тоже много интересного. Скажем, русская брань, не сквернословие, а именно брань – это особая форма защиты русского человека и предупреждение врага. В отличие от многих других народов мы всегда предупреждаем о том, что идём на врага. Обзывая его разными такими словами типа «сволочь, зараза, стерва». Это всё название убитого, названия смертные. Вроде бы брань, но и она показывает благородство русской натуры. Никто так не ругается в целом мире.
Ц.: День славянского письменности и культуры – не только государственный праздник, но и церковный – память равноапостольных Мефодия и Кирилла. Какова, на Ваш взгляд, роль Русской Церкви в утверждении нашей культуры за пределами нашего государства?
Т. М.: Только Русской Церкви и остаётся верить, когда она несёт русскую культуру другим народам. Потому что вера в Бога всегда исходит от искренних людей. Не лицемеров, не ханжей, не хитрецов. Поэтому только на Русскую Церковь и остаётся надеяться.
Ц.: Татьяна Леонидовна, Вы не только исследователь, но и преподаватель. Как лично Вам и Вашим коллегам удаётся привить любовь к русскому языку, к русской культуре современным студентам? Есть ли у них блеск в глазах, интересно ли им это? Или же чаще студенты приходят только для того, чтобы потом получить зачёт?
Фото: www.globallookpress.com
Т. М.: Увы, зачастую так и происходит. Дело в том, что в образовании филологов и студентов других гуманитарных специальностей сейчас нет самого важного предмета, который введён в отношении английского языка во всех англоязычных вузах на Западе. И во франкоязычных вузах в отношении французского языка тоже. Этот предмет называется «языковая картина мира». Как язык выражает то, что мы видим? Ведь мы живём и видим этот мир «глазами» языка, и самое интересное в языке — это звуковая картина мира. И её у нас не преподают ни в школе, ни в вузе.
Но как я ни пыталась, а я писала записки и министру образования и науки (ныне министр просвещения – ред.) Ольге Васильевой с проектами подобных курсов в педагогических вузах, и министру культуры Владимиру Мединскому, чтобы он хоть как-то поспособствовал подобному курсу для просвещения людей хотя бы на телеканале «Культура», всё это остаётся прахом, который наши министры отряхивают со своих ног.
Ц.: А есть ли методология какая-то этого курса, методика его преподавания, адаптированная для России и русского языка?
Т. М.: Я как раз и предлагала методику и содержание этого курса. Мои коллеги также предлагают курс «Экология языка», он тоже отражает подобные мысли, языковую картину мира и охрану языка от чужебесия. Но пока всё это не воспринимается. Политической воли на обучение языковой картине мира, на объяснение нашей национальной картины мира через русский язык на сегодняшний день нет.
Ц.: Сегодня очень часто составляют всевозможные книжные рейтинги, а существует ли, на Ваш взгляд, как сейчас принято говорить «ТОП-3» русских книг, которые должен прочесть каждый, чтобы почувствовать красоту нашего языка?
Т. М.: В первую очередь, я назову пушкинского «Евгения Онегина». Это не только энциклопедия русской жизни XIX века, это действительно русский язык во всём разноцветии слов того времени. Вторая – это «Лето Господне» Ивана Шмелёва, где упиваешься каждым словом, это необыкновенно! А третье, уж извините, нарушу русский национальный код скромности, но всем порекомендую свою книгу, которая называется «Уроки русского». Там как раз изложены принципы русской картины мира. Эта книга сейчас пока ещё есть в магазинах, поэтому с ней вполне можно познакомиться.
Свежие комментарии