16 октября 2018 года глава Минтруда России Максим Топилин направил вице-премьеру Максиму Акимову, куратору нацпроекта «Цифровая экономика», письмо, в котором возразил против дополнительных льгот по страховым взносам для IT-компаний. Сейчас разработчики программного обеспечения имеют отраслевые льготы до 2023 года (14% вместо 30%), и в Минтруда полагают, что этого хватит. Тогда как в планах нацпроекта, напротив, расширить эти льготы на интернет-компании.
В Минтруда напоминают, что долгосрочные планы развития пенсионной системы предполагают установление единых страховых взносов в стране, поэтому продвигать какие-то отдельные льготы нецелесообразно: вместо этого можно применять, например, механизм субсидий.
Представители Акимова справедливо заметили, что когда национальный проект обсуждался на правовой комиссии, от Минтруда не поступило никаких замечаний по этому вопросу. Так чего ж после драки кулаками махать – могли бы добавить, но не добавили вежливые помощники вице-премьера.
Представители отрасли солидарны с Акимовым, а не с Топилиным – они хорошо знают, что получение субсидий потребует столько усилий и расходов, что иногда проще обойтись без них. Тогда как льготы по страховым взносам предоставляются автоматически. При этом разработчики ПО очень не хотят распространения своих скидок на весь IT-сектор – по их мнению, чем масштабнее льгота, тем больше вероятность, что ее заметит и отменит правительство.
Особенности отрасли
Нам представляется, что диалог о налоговом регулировании отрасли (страховые взносы – это те же налоги, у кого-то затупилась бритва Оккама) ведется с изначально неверных позиций.
Куратор этого нацпроекта, вице-премьер Максим Акимов, закончил истфак калужского педвуза, сделал административную карьеру, никогда не работал ни в одной IT-компании. К федеральной власти приблизился благодаря любви к бадминтону – любимому виду спорта премьер-министра.
Bице-премьер Максим Акимов. Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
Министр труда и социальной защиты Максим Топилин – экономист, закончил «Плешку», всю жизнь работал в сфере регулирования труда. Он мыслит большими цифрами, одна из его задач – обеспечить наполняемость Пенсионного фонда. За это Топилин отвечает головой. За развитие «цифры» отвечают другие.
Между тем кардинальное отличие IT от большинства других отраслей экономики состоит в заведомой трансграничности большинства проектов – кроме инфраструктурных. Павел Дуров, разработчик мессенджера Telegram (как бы запрещенного на территории Российской Федерации), рассказывал, что каждые две недели переезжает со своими разработчиками в другую страну. На поверку это оказалось неправдой, но все долго верили, потому что программистам действительно безразлично, писать код среди аргентинских быков или канадских гризли – лишь бы были стабильный интернет и ружье. А в некоторых странах даже ружья не надо.
Неудивительно, что именно программисты являются основной профессиональной группой среди эмигрантов из России – помимо трансграничности бизнеса, их работа предполагает какое-никакое знание английского языка, что существенно помогает адаптироваться на новом месте.
Поэтому чиновникам Минфина, который принимает конечные решения по налоговым вопросам, важно понять, что налогообложение этой отрасли должно осуществляться на базе не обычных российских налоговых принципов, применимых, например, к строительству или мясопереработке, а на основании сравнения с системами налогообложения стран-конкурентов.
Россия и Канада
Формально мы не можем сравниться по зарплатам, например, с Канадой, там программист уровня junior может рассчитывать на 30 тыс. канадских долларов в год – по обменному курсу это 125 тысяч рублей в месяц. Однако не все так просто. Разница налога на доходы физических лиц невелика – 15% против 13%. По пенсионным взносам у нас работодатель платит за работника 22%, по льготной ставке – 8%. В Канаде работодатель и работник платят примерно по 5%. Остальные социальные взносы (у нас 8%, по льготной ставке 6%) в Канаде являются добровольными: базовое медицинское обслуживание там, в отличие от США или России, бесплатно для резидентов страны.
Из этого следует, что мы вполне можем удержать у себя сотрудника материальными стимулами. Да, таких зарплат для «джуниоров» у нас нет, но налоговые расходы с учетом наших льгот вполне сопоставимы, а покупательная способность, скажем, 60 тысяч рублей в Петербурге никак не ниже, чем 30 тысяч канадских долларов в Торонто: так, по индексу Биг-мака означенное сомнительное лакомство стоит в Канаде 333 российских рубля, тогда как в России – 130 рублей. Правда, с повышением квалификации программистов разрыв в пользу Запада увеличивается: матерым кодерам там платят реально очень большие деньги, но это уже другая история. Впрочем, там прогрессивная система налогообложения, так что и НДФЛ заметно растет.
Разумеется, национальный проект нацелен на развитие индустрии, то есть юридических лиц, а не на удерживание рядовых исполнителей. Здесь у нас тоже есть основания побороться с канадцами. Там базовая ставка налога на прибыль – 38%, тогда как в России – 20%. Правда, в Канаде достаточно разнообразных льгот, так что реально небольшое предприятие платит 15-17% – как и российская компания, зарегистрированная в особой экономической зоне или на других территориях с пониженным налогообложением.
А вот по НДС (в Канаде – НПУ, налог на продукты и услуги) разница заметная – 5-7% для Канады и 20% (по льготной ставке 10%, но она к IT не применяется) с 2019 года в России. Впрочем, этот налог платит конечный потребитель, а не предприятие – другой вопрос, что он влияет на цену продукта, давая конкурентное преимущество тем, у кого НДС ниже.
Фото: pathdoc / Shutterstock.com
Что мы видим? Что российская система доходов, налогов и взносов в IT-сфере может конкурировать с канадской лишь при условии применения всех имеющихся в нашем распоряжении механизмов льготного налогообложения. А Канада выбрана не случайно – именно эта страна особенно охотно принимает наших программистов.
Если же мы будем обкладывать предприятия отрасли по полной программе, они постараются либо перенести свою деятельность за рубеж, либо минимизировать издержки иными способами. Уже сейчас заметную часть черновой работы в компаниях-разработчиках ПО выполняет аналог таджикских гастарбайтеров – дешевые программисты из-за рубежа, главным образом из Индии. Репутация у них не ахти, но двукратная разница в оплате труда решает, и деньги, легально или не очень, покидают Россию.
«Цифровизация экономики» в рамках национального проекта – идея сомнительная, но отрасль уже существует, развивается, и либо у нас продолжится утечка IT-мозгов, либо мы потеряем небольшую часть доходов бюджета. Правительству предстоит решить, какое из двух зол выбрать.
Свежие комментарии