Порыв российского министра культуры устроить сбор денег на реставрацию Нотр-Дама не был оценён большей частью общества. На энтузиазм частных лиц, которые рыдали, заламывали руки и приносили к французскому посольству цветы и деньги, смотрели не без удивления и иронии, но всё же спокойно. Каждый имеет право тратить свои деньги как хочет, если человек вырос на мультике «Эсмеральда» и песенке Belle, то почему бы ему и не переживать?
Совсем другое отношение вызвала инициатива государственного чиновника, в ведении которого находятся тысячи памятников, гибнущих без всякого присмотра и реставрации или уже погибших. Как погибла прошлым летом уникальная не меньше, чем Нотр-Дам (и гораздо более важная для нашей истории и культуры), церковь в Кондопоге. Как погибла буквально на днях в огне пожара усадьба Панское в Калужской области – памятник федерального значения, между прочим.
Мы переживаем национальную катастрофу в сфере охраны наследия, точнее отсутствия этой охраны. Мартиролог лишь деревянных храмов, аналогичных Кондопоге, только сгоревших (а многие ведь еще подгнили и развалились) в 1985-2018 годах, растянулся на 45 имен. 2013 год – уникальная Покровско-Власьевская церковь XVIII века в Лядинах Архангельской области; 2014 год – Никольская церковь в селе Куроедово Ульяновской области; 2015 год – Никольская церковь в селе Васильевское Серпуховского района Московской области, Успенская церковь в Иваново, Казанская церковь в Семёно-Петровском в Башкирии; 2016 год – Богоявленская церковь в Прислонихе Ульяновской области, Ильинская церковь в селе Никифоров Архангельской области; 2017 год – Преображенская церковь в Спас-Клениках Рязанской области; 2018 год – Кондопога.
Простите, но у нас точно нет в своём собственном отечестве дел поважнее, чем собирать деньги на самоокупаемую достопримечательность Нотр-Дам богатым французам, которые всю нужную сумму сами благополучно собрали за один день? Откуда такой пламенный патриотизм заграницы?
Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Кондопоге. Фото: www.globallookpress.com
Понять, конечно, не трудно. Это желание «пожертвовать на Нотр-Дам», брезгуя не то что сельской церковкой, а даже перворазрядными памятниками русской архитектуры, эта особая отзывчивость к беде чужих и богатых сродни тому чувству, которое вынуждает домохозяек смотреть мыльные драмы типа «Богатые тоже плачут». Вот, смотрите, и у богатых не всё благополучно, и у них бывают горести и беды. А значит, и маленький человек, когда он плачет, тоже может почувствовать себя в этом контексте немножко богатым.
Переживая за деревенскую церквушку ощущаешь себя всё таким же нищим, защищающим свои жалкие пяди и крохи. Пожертвовав копеечку на Нотр-Дам, сразу переходишь в своих собственных глазах в разряд Граждан Мира, приобщенных к общечеловеческому наследию. У кого-то это стремление приобщиться более инстинктивное, наивное, а кого-то – полное сознательной злобы ко всему русскому.
Если бы можно было, я бы предложила боженьке лучше спалить Кремль с храмом Василия Блаженного в придачу вместо одного Нотр-Дама,
– пишет в твиттер с айфона студентка ВШЭ под ником LoraSuslova (“Декабристка”). Такую либеральную элиту нам готовит один из главных вузов страны. И ведь подрастут и спалят. Потому что эти персонажи реально иностранцы в якобы своей (точнее ощущаемой ими отданной в колониальное управление) стране.
Ну а что делать, если их растят такие вот кадры:
«Чем была Россия в 12-14 веке? Как она выглядела, какой был уровень культуры, образования, развития? Когда в Париже строили Нотр Дам. Вот и всё, что надо знать про «величие» России, в прошлом, настоящем и вероятно, будущем. Вот оно, наглядное» - рассуждает корреспондент «Эха Москвы» в Вашингтоне Карина Орлова.
Понятно, что дама в школе если что и учила, то английский язык, а историю русской культуры не усвоила даже в объёме учебника. А то знала бы, что на территории только России в границах нынешней РФ (не говорю уж об исконно русских Киевской и Черниговской землях) сохранилось до сего дня десять памятников XII века на Владимиро-Суздальской земле, включая знаменитые Успенский и Дмитриевский соборы, церковь Покрова на Нерли, Спасо-Преображенский собор в Переяславле Залесском, полтора десятка памятников в Новгороде, включая Софийский и Георгиевские соборы (а сохранилось бы ещё больше, не разрушь их в 1941-44-м годах будущие граждане Евросоюза), а также три памятника в Смоленске. И значительная часть этих храмов была создана до или одновременно с Нотр-Дамом, поскольку Русь была частью тогдашнего общеевропейского архитектурно-строительного возрождения.
К нам перетекали и технологии, и мастера и из Византии из Германии, расцветал талант собственных умельцев и зодчих, выливаясь в оригинальные, не похожие ни на европейские, ни даже на византийские культурные формы.
Разумеется, у Франции была перед Русью фора развития римской и христианской цивилизации почти в тысячу лет, с завоевания её Цезарем. Но тем поразительней, что, будучи крещена в 988 году, Русь меньше чем за два столетия, к 1160 году пробежала огромное цивилизационное расстояние и могла соперничать с Францией по сути на равных. Успенский собор во Владимире на два года старше начала строительства Нотр-Дама.
Спору нет, технология готического собора была гораздо более сложной, чем технология русского православного храма. В последнем главное внимание уделялось росписям внутри, романское и готическое искусство Европы пошли по пути развития скульптуры и витражей (во многом из-за отсутствия живописцев «византийского» уровня). Готический собор собирался из камня и украшался скульптурой столетиями – архитекторы пытались создать так сказать схоластическую энциклопедию мироздания. Именно из строительных артелей каменщиков, которые веками строили один собор и возникли, наполнивши строительные предания оккультным смыслом, масонские ложи – «ложей» называлась пристройка, в которой базировались строители.
Зачастую соборы не бывали достроены, за столетия работы менялись вкусы, концепции, заканчивались деньги – если присмотреться к ним внимательно, то у многих соборов окажутся совершенно непропорциональными друг другу башни, не говоря уж о стилистическом разнобое входов. Нотр-Дам предполагал шпили на колокольнях, которые так и не были в итоге созданы и колокольни остались плоскими. Единое эстетическое восприятие многих готических соборов невозможно – их приходится рассматривать по частям (иногда, как в Бурже, они стоят так тесно к домам, что их даже не сфотографировать целиком).
Русский храм созидался в короткий срок, одним мощным усилием, волей князя – например Андрея Боголюбского, как владимирское зодчество, поэтому он представляет собой единое эстетическое целое. Да, это целое проще, не состоит из такого множества частей, как готический собор. Но вместе с тем и эстетически устойчивей, определенней. По сравнение с византийским храмом, утопленным среди узких улиц городов, русский собор превратился в свечку на ветру – он стоит посреди деревянного селения или вовсе в чистом поле и свидетельствует о присутствии Божием в этом мире.
Андрей Боголюбский. Фото: www.globallookpress.com
«Бог есть и Он здесь» – как бы говорит церковь Покрова на Нерли, и по своей эстетической чёткости это высказывание может поспорить со множеством латинских соборов.
В своё время я потратил несколько месяцев на изучение французской готики и посмотрел практически все основные готические соборы Северной Франции: Сен-Дени, Шартр, Лан, Реймс, Амьен, Нотр-Дам, Сен-Шапель, Бурж, Санлис, Суассон, Нуайон. И сделал я это именно как горячий поклонник древнерусской архитектуры, чтобы попытаться уловить как сходства, так и различия двух великих традиций зодчества христианской Европы.
И буду настаивать - человек отрицающий культурное великолепие и эстетическую значимость древнерусского зодчества «ради» Нотр-Дама тем самым доказывает, что он ничего не понял в эстетике самого Нотр-Дама. Парижский собор не выражает для этих невежд действительно великую идею христианской средневековой архитектуры, единую в существе, но разную в выражении для тогдашней Европы. Нотр-Дам для них всего лишь объект карго-культа песенок из дурацких мультиков и мюзиклов (они даже романа Гюго, как правило, не читали, не говоря уж о великой книге Жоржа Дюби «Время соборов», по которой я бы и советовал постигать средневековое искусство Запада).
Весьма показательна в этом смысле позорная история с «Московским Комсомольцем», написавшим о статуе с «мощами Христа». Если эту публику спросить, что она думает о «судьбе знаменитых средневековых химер с крыши Нотр-Дама» они вам во всех подробностях расскажут, как ценны эти памятники средневековья, которым в отсталой России аналогов нет. Они даже не подозревают, что химеры, как и рухнувший шпиль, установлены в середине XIX века архитектором Виолле-ле-Дюком, творчески «достроившим» пришедший в упадок средневековый собор. Между прочим, отец современного Нотр-Дама восторгался древнерусским искусством, особенно владимиро-суздальским и шатровым зодчеством и издал альбом «Русское искусство. Его источники, его составные элементы, его высшее развитие, его будущность». Так что восторгаться Нотр-Дамом и одновременно хаять древнерусскую культуру – это одновременно и невежество и доказательство отсутствия вкуса и понимания той самой французской готики.
Фото: JeniFoto / Shutterstock.com
Кстати сказать, вся французская готика, которую мы знаем сегодня, лишь чудом пережила французскую революцию, когда такие же как у нас «доктора прав человека» натравливали чернь на «символы деспотизма» – библейским царям на фасаде Нотр-Дама поотрубали головы, знаменитое аббатство Клюни вообще разрушили практически полностью. Франция пережила культурную катастрофу ничем не меньшую, чем наша под большевиками, но имела мужество и мудрость в середине XIX века восстановить свою историю – тогда был отреставрирован и открыт как музей разоренный Версаль, Виолле реставрировал Нотр-Дам и практически заново построил знаменитую крепость Каркассон. Впрочем и в это время отношение к наследию было варварским – вспомним, как при Наполеоне III барон Осман практически подчистую снес средневековый Париж, застроив его скучноватым одинаковыми буржуазными зданиями.
В этом смысле всё, что нужно нам в России, это грамотно и культурно отстроить, где надо с нуля, свою древность. С несколько меньшем уровнем фантазерства, чем у Виолле, но с той же степенью смелости. И не давать никому усомниться в том, что наша древность не столь древняя и не столь важная, как их древность.
Надо понимать, что для наших «патриотов заграницы» Нотр-Дам никакой самостоятельной ценности не имеет. Их даже «западниками» или «космополитами» не назовёшь в строгом смысле слова. Для них наличие где-то в Париже какого-то знаменитого собора – всего лишь обоснование их права плеваться в нашу сторону отрыжкой из макдональдса, плавающей в их мозгах. Если бы они это делали «за свои деньги», то пусть бы их. Но, увы, именно эта публика с её воинствующим невежеством, которая не знает и не хочет знать ничего о русской культуре, создаёт ту атмосферу, в которой наши чиновники, вместо того, чтобы сохранять церкви на русском Севере и усадьбы в Подмосковье, готовы бегать с шапкой по миру, приговаривая: «Messieurs, servez-le à notre-Dame, il n'a pas brûlé depuis six jours».
Свежие комментарии